Журнал «Агроинвестор»
Рынок яйца — внешне стабильный и растущий, а на поверку проблемный и депрессивный.
Причем проблемный для всех — производителей, потребителей, инвесторов и государства. Я освежаю этот пример после осеннего переполоха на рынке, когда яйцо подорожало в разных регионах на 30-120%. В скандал втянулись не только губернаторы и ФАС, но и правительство, судя по всему, всерьез перепугавшееся за годовой показатель инфляции. С точки зрения чиновников яичный рынок — чуть ли не эталон: там достигнуто большинство целей и задач, ради которых государство инвестирует в другие агрорынки и регулирует их. Яйцо — один из немногих продуктов питания, потребление которого (277 шт./год) недавно превысило медицинскую норму (260 шт./год). Конечно, если бы не архаичность таких норм и депопуляция… Но кто об этом расскажет! И потом, с импортозамещением порядок: ввозится 2-3% от производства. То есть по продбезопасности — зачет авансом. Производство безостановочно прибавляется с 1999 года, в последние несколько лет — по 3,5% несмотря на кризис, засухи и всевозможные «диспаритеты». 15 лет растет яйценоскость, давно оставлен позади эталонный 1990 год: 306 яиц на несушку теперь против 236-ти — тогда. Позитив кончается вместе с валовыми цифрами. На самом деле рынок серьезно нездоров. Он перенасыщен монопродуктом, у которого нет добавленной стоимости (натуральным яйцом). В стране перерабатывается 8-12% из более чем 42 млрд яиц. «Переработка» — гордое слово, обозначающее опять же монопродукт — порошок не лучшего качества. По-настоящему специализируются на переработке (делают охлажденные меланж, белок/желток, замороженные готовые продукты — такие, как омлет), по данным «Агриконсалта», семь компаний. Для российского потребителя — в первую очередь, b2b — не просто мало, а почти ничего! Рынку не нужно столько сырого яйца, на рост производства которого нацелена господдержка. Это видно по ценовой волатильности. В ней птицеводы обвиняют посредников и ритейл. Но сами же производят продукт в излишних количествах, а потом наперебой демпингуют на региональных рынках, сбивая цену и сокращая маржу.
Маржа в отрасли небольшая и нестабильная. К середине 2012 года она была на уровне 10-15%, к началу второго полугодия 2013-го — от 10% до -5%, по итогам нынешнего года будет меньше 3%. Поскольку производится дешевый монопродукт, любое изменение внешних условий дестабилизирует бизнес. То же зерно — это 60-75% себестоимости яйца. Двукратный рост цен на зерновые, случившийся в прошлом сезоне, с лагом в 4-6 месяцев докатился до птицеводов и осенью обрушил рентабельность при одновременном росте цены яйца. Но даже без обрушений все, что они могут, — понемногу наращивать «вал». Создание перерабатывающих мощностей государство не субсидирует. У фабрик для их создания нет собственных средств и ликвидных залогов. Мощности большинства из примерно 250 яичных производств изношены на 80-100%. В отличие от масложировой, свиноводческой, бройлерной эта отрасль за последние 20 лет не стала индустрией. Она больше похожа на картофелеводство, где доминирует нетоварный сектор и нет крупных инвесторов. В 2012 году почти 90% яйца в стране потреблялось для личных нужд (39,5 млрд) и только 7,5% (3,3 млрд) ушло на производственное потребление. Вывод однозначный: яичное птицеводство не живет в XXI веке.
В этой ситуации потребитель не имеет дешевого продукта — достаточно убедиться, зайдя в магазин. Сам видел, как явно не зажиточные покупатели, постояв у витрины, сворачивают в хлебобулочный и бакалейный отделы. Чтобы они приобретали яйцо, государство доплачивает им через индексации зарплат, пенсий, ищет сговоры и сдерживает цену. Но все это до очередного «пожара». В сухом остатке — сырое яйцо.
