Кривое регулирование

Ю.Эйвазова

Алексей Аманов («Алида Грант») и Александр Булдаков («Ижлайн») о кризисе в молочной отрасли и путях выхода из него

Ограничение с 1 августа 2014 года сроком до одного года импорта сельскохозяйственной продукции из стран-участниц санкций против России должно быть оперативно и макси­мально использовано для системной и комплексной разработки и реализации программы развития молочной отрасли, объем производства которой все еще допускает огромную долю импорта молочной продукции и не обеспечивает до­сти­жения параметра, установленного Доктриной продовольственной безо­пасности России. Однако явного движения вперед не прослеживается.

Прошло уже более полугода, а никаких принципиальных изме­нений в молочной отрас­ли, не выполнившей основные объемные показатели Госпрограм­мы развития сельского хозяйства 2008-2012 годов, не наблюдается. Более того, в Госпрограмме на 2013-2020 годы по-прежнему записаны объемные показатели отрасли ниже тех, что были предусмотрены на прошедшую пятилетку, то есть планка для отрасли занижена. Как же мы тогда собираемся заместить импорт мо­лочного продовольствия?

С первых минут жизни Национального проекта «Развитие АПК» в 2006 году был нажат инвестиционный тормоз, поскольку реализация программы была отдана на откуп нерегулируемого рынка. Это сразу же вызвало рост цен на все составляющие производства.

Это не первая наша статья, посвященная данному вопросу («Кризис устойчивости», АТт №3'2010; «Необратимые пре­образования», АТт №5'2011), и написана она с точки зрения успешных инвесторов, которые в рамках Национального проекта «Развитие АПК» создали в 2005—2008 годах высокоэффективный современный молочно-животно­водческий комплекс мирового уровня, объем производства кото­рого за два года (с 2006 по 2008 год) возрос в 4,65 раза, объем реали­зации — в 10,9 раза, количество КРС стада — в 1,5 раза.

В то время как в целом по России рост объема производства молока со­с­­тавлял 1-2% (в пределах ста­тистической погрешности). То есть нам удалось воспользоваться государственными субсидиями на погашение банковской ставки по кредитам должным образом, за что мы получили благодарственную правительственную телеграмму от тогдашнего министра сельского хозяйства А.В. Гордеева.

Тем не менее, мы заметили системные ошибки в организации управления молочной отраслью, негативное влияние нерегулируемого рынка и начали писать об этом уже в конце 2006 года, прогнозируя кризис отрасли. К сожалению, наш прогноз оказался верным. Мы писали — нас не читали. Исполнительные структуры не хотят или не умеют пользоваться бесплатной обратной связью, каковой являются СМИ. Хотя при должной организации инвестиционного про­цесса в от­расли мы могли бы за это время залить молоком не только страну, но и полмира.

И хотя в названии государствен­ной программы развития сель­ского хозяйства на 2008-2012 годы появилось слово «регу­лирование», действенность этого регулирования под большим зна­ком вопроса. Оно не устранило вли­яния рез­ких тормозящих факторов на ин­вес­тиционный процесс в молоч­ной отрасли. Более того, это отри­цательное влияние усугубилось рядом засушливых и дождливых лет.

Впервые публично о кризисе в мо­лочной отрасли заявил В.А. Зубков в апреле 2010 года. А 5 февраля 2014 года на съезде производителей молока в Москве, который проходил с участием вице-премьера Правительства РФ А.В. Дворковича, критика кризиса уже переросла в крик о помощи.

Программные показатели гос­программ по молочной отрасли — объем производства, качество моло­ка, импортозамещение, количество дойного стада, продуктивность КРС, развитие племенного дела, производства мяса говядины молочных пород и др. — су­щественно не выполняются. Откорм бычков настолько стал невыгоден, что их или уничтожали или продавали по бросовым ценам.

Откровенной статистической ложью на съезде называли цифру производства 32 млн т молока в год (при плане на 2012 год 37 млн т), при том, что до перерабатывающих заводов дохо­дит, по разным оценкам, 12-18 млн т так называемого то­варного молока. Сомнительно, что сельское население (около 27% населения страны) производит и употребляет оставшиеся 16-20 млн т молока.

Неторопливость исполнительной власти, ее надежды на рынок при­вели к тому, что, несмотря на про­граммные субсидии, самая трудоемкая отрасль сельского хо­зяйства — молочная — стала инвес­ти­ционно непривлекательной.

Переработчики молока бу­мерангом получили реакцию на их бездумную ценовую политику. Инвесторы, кто еще в силах и стремился выйти из ценовой каба­лы, стали создавать вертикально-интегрированное производство со своими перерабатывающими це­хами для обеспечения населения основными продуктами спроса на молочную продукцию (молоком, кефиром, сметаной, маслом, творогом) без всяких хитростей с высокой добавленной стоимостью при производстве премиальной про­дукции.

Ушлые дельцы в свою очередь, чтобы переиграть круп-ных игроков переработки моло-ка, пошли по линии наимень-шего сопротивления и запустили кон­вейер производства вредной фальси­­фицированной «молочной» про­­дукции на основе дешевого паль­мового и других растительных масел, чем нанесли сильный удар по качеству и доверию покупателей к молочной продукции, усугубив и без того непростое положение фермеров.

Кстати, Минсельхоз РФ в начале 2014 года считал своей основной задачей выплату фермерам задол­женности по субсидиям на по­гашение кредитных процентов в объеме 9 млрд руб. Планировалось именно погасить задолженность, а не выделить субсидии на соз­да­ние новых МЖК в целях импортозамещения и обеспечения про­­довольственной безопасности страны.

Можно себе представить, сколь­ко фермеров-инвесторов распла­тились своим здоровьем за ини­циативу и желание видеть у себя на Родине современное молочное производство из-за того, что чинов­ники Минсельхоза, Минфина, Минэкономики РФ видят в задержках выплат субсидий всего лишь техническую проблему. Не хо­телось бы думать о вредитель­стве, но объективные последствия тако­вы, что иное не приходит в голову.

Кто ответит за то, что миллиарды рублей инвестиций в развитие молочной отрасли в 2006—2014 годах, инициированных госу­дарственными субсидиями на погашение процентной ставки по кредитам в объеме ставки рефинан­сирования ЦБ РФ, дали такой грустный результат?

Жертвы неурядиц

Анализируя итоги развития молоч­­­ной отрасли в период 2006—2014 годов, необходимо вы­де­лить особенности проектно-строительных отношений в рамках инвестиционного процесса создания современных МЖК, поскольку ка­пи­тальные вложения в проектно-строительные работы составляют большую часть инвестиционных затрат.

Вся проблематика проектно-стро­ительных организаций при строительстве современных мо­лоч­ных ферм в значительной сте­пени является производной орга­низационно-финансовых про­блем производителей молока — фактических заказчиков стро­ительства.

Строители стали одной из первых жертв неурядиц, перечисленных выше. Заказчики не обеспечивают своевременную оплату проектно-строительных работ, ссылаясь на недополученные субсидии и другие обстоятельства.

Руководители стро­ительных организаций постоянно занимаются выбиванием денег у за­казчиков, объезжая объекты (поскольку звонки и электронная почта уже не помогают), вместо того чтобы заниматься контролем качества строительства, технической политикой, типизацией, норми­рованием, стандартизацией проект­но­-строительных решений для со­вре­менного молочного животно­водства. Неоплаченные объемы строительно-монтажных работ ве­­дут к тому, что не актируются за­­вер­шенные объекты.

Как след­ствие, эти объекты не могут быть зарегистрированы установленным порядком, чтобы стать залогом для получения очередных тран­шей кредитов на следующие этапы строительства, то есть не ис­пользуется внутренний инвести­ционный потенциал проек­та.

Строителям приходится пе­ре­­­брасывать технику и рабо­чих на другие объекты, что ведет к дополнительным затратам, затя­гиванию сроков строительства объек­тов в целом, незавершенному строительству, невыплатам зар­пла­ты рабочим и служащим, ин­фарк­там и инсультам. Так что вопрос своевременной выплаты положенных фермерам субсидий является не техническим, а страте­гическим, как это и предполагалось высшим руководством страны.

Специфические отношения инвесторов со строителями вынуждали инвесторов проводить псевдо­тендеры для того, что­бы выбрать строительную орга­низацию способ­ную «догова­риваться», готовую терпеть не­своевременную оплату СМР. Осталь­ные строительные органи­зации приглашались в тендер для массовки. Это прямой путь к коррупции, откатам и прочим мерзостям корпоративного сговора, которые тянут нашу экономику назад.

На наш взгляд, не следует огра­ничивать инвесторов в рам­ках субсидируемых проектов проводить простые строительно-монтажные работы хозспособом (бетонирование площадок, устрой­ство ограждений и многое другое). Конечно же, при этом хозспособ должен осуществляться на основе сметных расчетов и проектов организации работ, выполненных лицензированными проектными организациями. Это бы удешевило строительство.

Особые трудности в рас­сматриваемый период возникали при подготовке и организации финан­сирования, проек­тирова­ния и строительства сельско­хозяйственных объектов.

Например, затя­гивались получение разрешения на выбор участка строительства, выдача технических условий на подключение объектов к инженер­ным сетям, согласование и эксперти­зу проектов, проектных решений на применение нетрадиционных технологий и оборудования для МЖК. Или по 3-4 месяца приходит-ся только ждать объявления в газетах о продаже земли под участок строительства.

Кроме того, банки, даже имея необходимое обеспечение по инвестиционным кредитам, долго и нудно инспектируют силами своих одиночных экспертов техническую осуществимость и смет­ную обоснованность проек­тов, проектно-сметную документа­цию, выполненную коллективами профессиональных проек­­­ти­ров­­щиков специали­зи­рованных проек­тных орга­низа­ций, что приводит к поте­ре драгоценного времени строи­тельного сезона.

Системные ошибки

Если государство включило кон­кретный проект в госпрограмму, значит, этому проекту должны давать «зеленый свет» во всех инстанциях, а соответствующий объект должен быть обеспечен необ­ходимой инфраструктурой (газ, вода, электричество, дороги), залогами, финансовыми гарантиями банкам.

Другая системная ошибка — сво­дить продовольственную безо­пас­ность только к достижению показателя самобеспечения. Сегод­няшний показатель среднедушевого производства молока находится в интервале 213-228 кг молока на человека и ниже скромной физиологической нормы. При его определении относительно дос­товерным является численность населения, а вот статистический показатель объема многие пред­ставители молочной отрасли под­вергают сомнению.

Но даже если согласиться с числом 222 кг молока на душу, то с учетом необходимости создавать и возоб­новлять государственные резервы сухого и сгущенного молока, твер­дых сыров, для чего требуется большое количество молока, на непосредственное потребление мо­лоч­ных продуктов каждым рос­сиянином остается совсем скромное количество молока.

Продовольственная безопасность России в сфере молоч­ного производства должна обеспе­чиваться выполнением более сложного комплекса требований и показателей, чем 90% само­обеспечения, и учитывать необхо­димость расширения экспорта продовольствия, поскольку санкции направлены на удушение нашей экономики, основанной на экспорте нефти, газа и других сырьевых продуктов путем существенного для нас снижения на них закупочных цен. Поэтому основные требования продовольственной безопасности следующие.

Во-первых, объем производства товарного молока во всех видах хозяйств должен обеспечивать дей­ствующую физио­логическую норму потребления молочной продукции на душу населения, возможность гаран­ти­рованного создания и обнов­ления государ­ственных не­при­кос­новенных запасов всех видов кон­сервированных молочных про­дуктов, твердых сыров, а также экспортные воз­можности.

Во-вторых, каждый район и регион в целом, располагающие достаточными биоресурсами (заме­чательный пример — Израиль), обязаны обеспечивать себя основ­ными молочными продуктами (молоко, кефир, творог, сливочное масло, сыр) самостоятельно, исполь­зуя без ограничений все формы организации их производства в целях рассредоточения производства мо­лока (очень важное требование в угрожаемый период): крупные молочно-животноводческие ком­плексы промышленного типа для производства товарного молока, крестьянско-фермерские хозяйства и личные подсобные хозяйства. Важно при этом направлять излиш­ки молока на создание региональ­ных и государственных запасов и на экспорт.

В-третьих, количество и породы КРС должны определяться в соот­ветствии с первым пунктом Требований и природно-кли­ма­ти­ческими условиями. В-четвер­тых, каждый район и регион в целом должны обеспечить самостоятельную переработку мо­ло­ка в объемах, определяемых первым пунктом Требований.

В-пятых, количество крупных МЖК-племенных репродукторов, гаран­тированно обеспечивающих мо­ло­ком население региона и формирующих соответствующие за­па­сы, должно соответствовать чис­лу регионов, имеющих соот­ветствующие биоресурсы. При этом необходимо, чтобы МЖК на договорных началах в пределах своих возможностей обеспечивали КФХ и ЛПХ дополнительными кормами, ветеринарными услугами, молодняком КРС, услугами по реализации и переработке молока.

В-шестых, каждый регион должен организовать создание самостоятельной кормовой базы для содержания КРС с учетом первого и второго пунктов Требований.

В-седьмых, каждый регион, обла­дающий соответствующими био­ресурсами, обязан организовать создание как минимум одного агрокластера, включающего в себя несколько групп МЖК, биоэнергетические установки, кор­мо­производство, зерноводство, ово­ще­­­водство, рыбоводство, произ­вод­ство мяса говядины молочных пород КРС, переработку, реализацию и хранение сельхоз­продукции, обес­­­печить соответ­ствующую ло­гистику.

В-восьмых, ценовую политику регионов необходимо строить в соответствии с ценами на молочную продукцию и платежеспособному спросу на нее. В-девятых, приобре­тение молочной продукции в районах и муниципалитетах дол­жно быть обеспечено в пределах шаговой доступности. В-десятых, приобретение зарубежных техноло­гий, машин, оборудования, меди­ка­ментов и средств ухода за КРС необходимо увязывать с готовностью зарубежных парт­неров создать соответствующие производства в России.

Ну и в-одиннадцатых, в России должны быть созданы предприятия, обеспечивающие молочную отрасль всем необходимым оборудованием, машинами и средствами для организации современного молоч­ного производства и, конечно же, кадрами, подготавливаемыми в учеб­ных агропроизводственных центрах. Желательно в пределах каждого федерального округа.

Простая арифметика

С тем, чтобы не руководствоваться умозрительными значениями по­ка­зателей и не испугаться постановки и решения задачи обеспечения продовольственной безопасности, России полезно обратиться к опыту Израиля, который при сложных природно-климатических условиях, является экспортером продовольствия и агротехнологий, а также к опыту США, которые эволюционным путем, без войн и революций, на своей территории вышли на хорошо организованный уровень работы молочной отрасли.

Действительно, каждая са­моуправ­ляемая территория, рас­пола­гающая соответствующими био­­ресур­­са­ми, должна сама обеспечивать себя молочной и иной сель­хоз­продук­цией как на душу насе­ления, так и в соотношении с импор­тируемой продукцией, а излишки направлять на создание запасов и экспортировать туда, где в этом есть необходимость.

В этой связи наиболее рациональным путем размещения молочного про­из­водства и соответствующих произ­водительных сил было бы создание агрокластеров, о которых говорилось выше. Строительство объектов агрокластера будет более рациональным и менее затратным, позволит создавать не отдельные объекты, а завершенные технологические комплексы, спо­соб­ные немедленно приступать к производству продукции и генерировать доход. Нами разработан проект строительства кластера на 40 тыс. дойных коров с полным и замкнутым циклом производства и сроком окупаемости около 5-6 лет.

Разработка и применение наиболее оптимизированных типовых проек­тов и современных передовых техно­логий позволяет снизить стоимость строительства до 100 тыс. руб. за скотоместо.

Также в проекте строительства учитывается применение биогазо­вых технологий, что позволяет существенно снизить затраты на энергоресурсы. Строительство жилья для работников на территории кластера приумножает при­вле­кательность предприятия для хо­­роших специалистов, что в конеч­ном итоге улучшает ка­чест­­во и увеличивает выход готовой продукции и, как ре­зуль­тат, обеспечивает ее конкурен­то­способность.

Для Российской Федерации нехват­ка молока составляет примерно 20 млн т. Один молоч­ный кластер состоит из 20 комплексов по 2 тыс. голов КРС каждый, итого — 40 тыс. голов КРС с надоем 10 тыс. л/год от каждой коровы. Итого 20.000 т х 20 комплексов = 400 тыс. т/год. Это объем производства молока одного кластера. Для Российской Федерации нужно примерно 50 таких кластеров: 50 х 400 тыс. т = 20 млн т/год.

По нашим оценкам, стоимость одно­го кластера составляет порядка 60 млрд руб., т. е. 1,5 млн руб. на голову КРС. Сумма приведена с учетом логистики, жилья, переработки молока и мяса и т. д.

При этом каждый агрокластер имеет большой потенциал для само­­развития. Достаточно начать с создания 10 комплексов, а затем они сами заработают и начнут обес­печивать финансирование завер­шения строительства агро­клас­тера в целом.

Еще одной важной задачей является создание независимой системы продвижения, реализации и контроля строительства объек­тов сельхозназначения. Союз строителей и фермеров должен включать в свой состав пред­ставителей крупных и малых фер­мерских хозяйств, компаний за­строй­щиков и проектировщиков объектов сельхозназначения, ин­вести­ционных и лизинговых ком­паний, а также властных структур, которые будут заниматься про­­движением проектов на госу­дарственном уровне.

Нам представляется, что кризис устойчивости молочной отрасли может быть преодолен, если процесс возведения новых МЖК перейдет от хаотической формы к продуманной, системной и плановой работе по оптимальному размещению производительных сил молочной отрасли в целях самообеспечения территорий Рос­сии мо­лочными продуктами высокого качества и наращивания соответ­ствующего экс­портного по­тенциала.

При этом, безусловно, должны быть приняты меры к сохранению построенных сов­ременных объектов молочного животноводства, оказание им помощи в дости­жении без­убыточной работы. Это дело чести исполнительных органов РФ, допустивших кризис устойчивости отрасли. В противном случае призывы к импортозамещению останутся только восклицаниями.

Понятно, что главный вопрос — это да­же не разработка ком­плек­сной программы реализа­ции мегапроекта «Дальнейшее развитие и оптими-зация молочной отрасли России на 2015-2020 годы», что, на наш взгляд, необходимо, а деньги, которые государство должно будет выделить, кроме действующих субсидий, на ор­ганизацию проектирования и строительства первых этапов очередей агрокластеров.

Мы знаем все прогнозы про рецессию экономики и предстоящие потери от санкций. Только фи­нансово-экономическому блоку надо переходить от кликушества по поводу пред­стоящих невзгод к реальным действиям по насы­щению экономики России ин­вести­ци­онными средствами. От макро­экономических высот — к конкретным экономическим проектам.

Вариантов и их комбинаций мно­жество. СССР, несмотря на бедственное положение, осуществил предвоенные индустриальные и послевоенные восстановительные пятилетки, обеспечивая зна­чительные темпы роста.

Наши западные «учителя» ничтоже сумняшеся клепают валюту, проводя политику финансового смягчения, назначают предельно низкие ставки по кре­дитам, ведут конкурентную борь­бу негодными средствами, грабят вкладчиков банков (Кипр), объявляют не­законные санкции и пр., чтобы обеспечить рост своей экономики. А мы не можем забрать деньги из офшоров, вернуть награбленное.
Надо и в сфере финансов осущест­влять импортозамещение.

Дос­таточно сказать, что при фор­мировании капитализма в нашей стране и образовании класса крупных собственников по наущению импортных кон­сультантов и собственных дельцов была сильно занижена стоимость наших активов (свежий пример «Башнефть») и, как следствие, объем денежной массы, его сегод­няшнее отношение к ВВП (порядка 0,53) в пять раз меньше, чем в Китае. Как тут развиваться? Кроме того, государство в форме ГЧП может инвестировать средства в любой форме на создание агрокластеров, а потом эти активы реализовать соучредителям на основе ин­вестицион­ного соглашения.

Ес­ли выде­ление госсубсидий на подобные цели будет обусловлено опре­де­лен­ными ценовыми ог­раниче­ниями для организаций-поставщиков товаров и услуг, то есть условиями их аккредитации в нацпроекте, то государство гарантировано вернет деньги в бюджет, и задачи обеспечения продовольственной безопасности России и импортозамещения будут выполнены.

Грустные факты

• Объем импорта молочной продукции в пересчете на молоко, произ­веден­ное в 2013 году и в начале реализации новой государственной программы, составил 11 млн т, то есть требование доктрины продовольственной безопасности — 90% самообеспечения — не выполняется.

• По статистике, которая подвергается сомнению, на душу населения производится 247 кг молока вместо положенных по скромной физио­логи­ческой норме 320-340 кг;

• Около 10% молочной продукции фальсификат: содержит пальмовое масло и другие жиры немолочного происхождения.

• Стадо КРС в России сократилось на 3,4% (до миллиона голов КРС), продук­тивность его значительно отстает от той, что наблюдается в мировой практике.

• Не используется в должной мере и форме дотация на производство молока высшего и первого сорта, получение ее сопряжено с выполнением избыточных условий.

• Налицо неравные условия господдержки наших и западных фермеров, фер­ме­ров Белоруссии, что делает нашу молочную продукцию неконкурен­тоспособной и ведет к засилью импорта.

• За бортом госпрограммы, по существу, осталась задача внедрения био­энергетики, поскольку инвесторам было «не до жиру».

• Банки, увидев, что государство своими субсидиями подгоняет к ним клиентуру-заемщиков, стали повышать процентную ставку по кредитам. Так, на наш МЖК, построенный в 2005—2008 годах мы получили кредиты с учетом субсидий по средневзвешенной ставке 2,97%, в том числе 100 млн руб. по нулевой ставке, поскольку в 2006 году ставка кредитующего нас банка равнялась ставке рефинансирования ЦБ РФ.

Сегодня разница между этими ставками значительно выросла и становится непосильной для фермеров. Более того, банки берут застрахованные в свою пользу залоги со значи­тельным дисконтом и в дополнение требуют финансовую гарантию инвес­тора, обрубая его инвестиционные возможности.

• Все поставщики инвестиционных проектов молочной отрасли, как «сочув­ствующие», не имея никаких ограничений, получали за счет ежегодного повышения цен на свои товары и услуги безрисковые доходы, работая тем самым в противофазе с госпрограммой, оставляя фермеров наедине со своими проблемами.

• Низкая и даже отрицательная рентабельность современных молочно-животноводческих комплексов-лидеров молочного производства России лишает инвесторов драйва. Нет ни денег, ни оптимизма: состояние шах­матного цугцванга — нежелание ходить. Все это в лучшем случае приводит к ухудшению рациона, продуктивности КРС и качества молока. А в худшем — начинают резать скот и продают комплексы за бесценок лишь бы избавиться от заботы о погашении кредитов на строительство, получении субсидий, дотаций на 1 литр молока, компенсаций затрат на строительство и т. п. Вряд ли такая политика будет способствовать импортозамещению и обеспечению продовольственной безопасности по молочной продукции.

Взгляд со стороны

(Москва; консультации для животноводства), животно­вод­ство в России будет продолжать развиваться во всех трех формах: агрохолдинги, средние хозяйства и семейные фермы. Причем наилучшие перспективы спе­циалист видит у средних произ­водителей, ниша которых сейчас практически не занята. Среднее хозяйство, в отличие от семейной фермы, которая работает с маленькими объемами, может производить около 4 т молока в день. А значит, у «середняка» есть возможность работать с индус­триальным переработчиком и выставлять ему условия, что, безусловно, выгодно для агрария.

Идеальной моделью среднего предприятия Дюмулен считает молочно-мясной комплекс. Эта, по мнению специалиста, оптимальная форма предприятия позволит получить инвесторам макси­мальную окупаемость в мини­мальные сроки. Так, взяв 5-7 тыс. га земли, 1400 голов дойного, а затем 700-800 голов мясного стада, уже через три года (принимая во внимание риски) можно рассчитывать на то, что вложенные инвестором деньги будут заменены кредитными, необходимыми для дальнейшего развития бизнеса. Еще через три года о таком предприятии, ставшем субъектом эконо­мической деятельности, можно будет говорить как о достигшем экономической рентабельности и в производстве говядины.

Далее можно будет развиваться в нескольких направлениях: напри­мер, заниматься производством и реализацией нетелей или создать прообраз биржи скота (по французскому или канадскому образцу). Также на базе такой фермы можно будет создать центр профессиональной подготовки специалистов, для обучения тех самых современных «профильных кадров» которых сегодня так не хватает отечественному жи­вот­но­вод­ству.

Мировой опыт

По статистическим данным Голштинской ассоциации США, в стране имеется 60 тысяч молочных ферм, в том числе:
44 тыс. (73,8%) ферм до 100 голов КРС производят 13,6% всего объема молока США;
14 тыс. (23,3%) ферм от 100 до 1 тыс. голов КРС производят 36% всего объема молока;
1,7 тыс. (2.9%) ферм свыше 1 тыс. КРС производят 50,3% всего объема молока.
По тем же данным, средние надои на одну корову в год в США последовательно увеличивались с 1500 кг в 1930 году до 2020 кг в 1940 г., до 2500 кг в 1950 г. и 12 тыс. кг в 2014 году. Кроме того, количество КРС в 1944 году равнялось 25,6 млн голов, а объем производства молока составлял 53,2 млн тонн. Количество КРС в 2012 году снизилось до 9,1 млн голов, объем производства молока — 87,7 млн т. За 58 лет в США стадо КРС уменьшилось в 2,8 раза, на 90% снизилось количество земли под молочным животноводством, на 65% снизился расход воды на КРС, на 76% уменьшилось производство навоза и на 41% — выбросы СО2. При этом производство молока увеличилось на 65%.

Надо взять за основу и структуру производства сырого молока, и тренд развития молочной отрасли США в целом. Зачем изобретать велосипед?