Назад в будущее

Легион-медиа

Многие сельхозпроизводители в погоне за хорошей прибылью переходят на органическое земледелие, зачастую даже не представляя, с какими трудностями могут столкнуться.

По данным Международной федерации движения экологического сельского хозяйства (IFOAM), объем мирового рынка органической продукции стремительно растет: если в 1999 году он составлял $15 млрд, то к 2012-му достиг $70 млрд. И это не предел. В развитых странах органическая продукция уже составляет существенную долю рынка. В Германии — около 10%, в Америке — 15-20%. В России это пока десятые доли процента, но участники отрасли уверены, что после принятия в стране закона об органическом земледелии показатели будут увеличиваться. Чего ждут от этого документа и чего опасаются производители органики — разбирался корреспондент «АТт».

Производство сельхозпродукции по «ретро-технологиям», то есть без применения синтетических удобрений и средств защиты растений, а также полностью исключающее использование ГМО, обозначается модным сегодня термином «органика». Спрос на такие продукты питания, даже несмотря на их высокую стоимость, довольно высок. Зная это, многие сельхозпроизводители в погоне за хорошей прибылью переходят на органическое земледелие, зачастую даже не представляя, с какими трудностями могут столкнуться.

Потребители не доверяют

К органическому движению в нашей стране принадлежат как отдельные производители экологически чистой продукции, так и представители отраслевых объединений — Национального органического союза и Союза органического земледелия. Тем не менее, законодательно производство и сертификация органической продукции в России пока никак не регламентируются.

Сейчас законопроект об органическом сельском хозяйстве в России проходит последнюю стадию согласования в Госдуме, а также с партнерами РФ по Таможенному союзу. Участники отрасли ждут финального варианта закона с большим нетерпением, ведь от того, как будет выглядеть этот документ, во многом зависит дальнейший путь развития органического земледелия.

По мнению экспертов, будущий закон должен максимально походить на существующий в Европе «Закон об органическом земледелии». Это позволит повысить уровень доверия потребителей и значительно облегчит последующие торговые отношения с европейскими странами. Конкурировать с европейскими производителями будет в любом случае тяжело, не сомневаются эксперты, однако у отечественных производителей органики есть колоссальное преимущество при поставках на внутренний рынок — свежесть продукции. Это касается, в первую очередь, скоропортящихся продуктов — мясомолочной линейки и овощей.

Помимо логистических вопросов производителям органики приходится решать еще и этические. Вопрос доверия к органическим продуктам со стороны потребителя — это краеугольный камень всего органического производства. Покупатель должен быть убежден на 100% в том, что его не одурачивают, предлагая под видом органических продуктов обычные. К сожалению, обман происходит довольно часто, поэтому доверие к органике в нашей стране несколько подорвано.

«Во многих телепередачах людям стали объяснять, что существуют продукты, которые нельзя ни в коем случае употреблять, потому что они опасны для здоровья. В результате российские потребители стали относиться нигилистичес­ки к любым красивым словам, упаковкам и маркировкам», — отмечает Илья Калеткин, президент холдинга «Аривера» (производство и продажа органической продукции растениеводства и животноводства) и председатель правления Национального органического союза (НОС). По его словам, общее настроение среднестатистического покупателя можно описать словами: «Все врут! Никому не верю!». И в этом случае именно беспристрастная информация в масс-медиа о существовании органически сертифицированной продукции, призвана вернуть покупателям уверенность в существовании по-настоящему полезных продуктов, убежден президент холдинга.

Кстати, в Европе, где экологичес­ки чистые продукты присутствуют на полках уже четверть века, закон об органике и общеевропейские стандарты сертификации были приняты не так давно. «Как вы понимаете, в Европе потребители не менее щепетильны, чем в России. Однако маркировке «БИО продукты» потребители действительно доверяют», — говорит Калеткин.

Доверие, по мнению экспертов, в том числе появляется благодаря жесткой системе контроля. Поэтому ее функции необходимо четко прописать в законе. «Сертификация биопродукции не должна осуществляться государственными структурами, — считает Калеткин. — Ее следует поручить проводить исключительно независимым коммерчес­ким структурам, единственным видом деятельности которых была бы именно сертификация процессов производства продуктов на соответствие стандартам закона об органическом рынке. А уже за этими агентствами государство в партнерстве с общественными организациями, объединяющими производителей и потребителей БИО-продукции, должно осуществлять надзор». По его мнению, бизнес этих организаций должен напрямую зависеть от их репутации. Безусловно, такой подход сделает сертификацию недешевой, рассуждает специалист, но иного варианта нет, ведь если сертификация будет проводиться государственными структурами, доверять ей (из-за возможной коррупции) будут меньше, да и дешевле в отсутствие конкуренции она точно не будет.

Именно юридический вакуум, неотрегулированность рынка органики и наличие подделок являются на сегодняшний день основными препятствиями для развития отрасли органического производства. «Любой может приклеить к своему продукту наклейку «экологичес­ки чистый», «органический» или «био». И никто за этим, к сожалению, не следит, — сетует Алексей Костин, председатель Совета директоров холдинга «АгриВолга» (Ярославская обл.; органическое животноводство). — Недобросовестные производители выпускают мнимую органическую продукцию, стоимость которой зашкаливает, а качество оставляет желать лучшего». Именно поэтому одна из задач производителей, которые в 2013 году объединились в Национальный органический союз (НОС), — разъяснить российским потребителям, что такое органические продукты, как они выращены и почему им можно доверять. Среди задач Национального органического Союза не только содействие развитию российского рынка органической сельхозпродукции, но и распространение накопленных знаний и опыта об органическом производстве. «Это очень важная цель, потому что наши потребители либо не понимают, что это такое, либо вообще введены в заблуждение терминологией», — поясняет Костин.

Так ли страшны ГМО?

Осенью 2013 года было подписано Постановление №839, фактически легализующее сев ГМ-семян на территории России с июля 2014 года. Чиновники и аналитики рынка приняли новость неоднозначно, среди же аграриев постепенно начала расти волна протеста. Ведь права выбора, какую продукцию выращивать — генномодифицированную или органическую, — в такой ситуации, возможно, уже не останется.

«Если на соседнем с моим биосельхозпредприятием поле будет засеяна ГМ-культура, то посредством перекрестного опыления ветром или насекомыми пыльца ГМ-организмов попадет на мои растения, — объясняет Калеткин из «Ариверы». — В результате моя органическая продукция будет заражена ГМ-ДНК, и я автоматически лишусь органического сертификата, так как, в соответствии с европейским законом об органическом земледелии, при производстве продукции «органик» применение ГМ-организмов недопустимо». Специалист опасается, что при таком развитии событий все его многолетние затраты на сертификацию и продвижение экологически чистой продукции на рынок могут пойти прахом. «Наша страна — одна из немногих, где еще нет заражения ГМО, мы имеем огромный потенциал для развития органики, и это надо ценить, — продолжает он. — Ведь если Россия примет закон о «свободе» от ГМО, потребители других стран будут доверять нашей продукции, даже если она будет не только органической».

Напротив, если применение ГМО будет разрешено, потребитель отвернется даже от традиционного сырья, а происхождение органики будет изучать самым тщательным образом, прогнозирует Калеткин. Из-за этого производителям органики придется вносить в закон изменения, связанные с наличием санитарной зоны вокруг полей, которые засеваются ГМ-культурами, или вокруг полей, которые засеваются органикой. «Я не хочу видеть рядом со своими посевами поля с ГМ-культурами, — заявляет президент холдинга «Аривера». — И поскольку я уже производитель органики, то вправе считать, что имею приоритет, и настаиваю на том, чтобы соседние со мной поля не засевались ГМ-растениями, потому что это повлияет на мою продукцию самым драматическим образом».

Справедливости ради стоит сказать, что после бурной реакции со стороны общественности, Правительство России и Минсельхоз занялись пересмотром нашумевшего Постановления и в настоящий момент от легализации ГМ-культур, похоже, намерены отказаться. По мнению Владимира Решетняка, директора агентства «Стратег», Правительство пытается откреститься от своего ГМО-постановления, поскольку для граждан РФ разрешение сева ГМ-культур на территории России — это повод требовать от гаранта Конституции отставки Правительства в связи с утратой доверия. Кстати, если говорить о войне технологий, то следует противопоставлять не органик и ГМО, а ГМО и адаптивные системы земледелия (АСЗ-технологии), замечает эксперт. «АСЗ-технологии ориентированы на восстановление плодородия посредством биологизации земледелия на основе селекционных технологий в сочетании с технологиями минимальной обработки почвы, применением химических и биологических СЗР. Это своего рода переходный этап к производству органической продукции», — комментирует Решетняк, добавляя, что дилетантам, которые на больной земле мечтают производить здоровую продукцию, вряд ли светит что-то кроме рисков разорения и разочарования. В том числе и по этой причине считается, что выращивание ГМ-продукции более выгодно.

«Это новые современные методы селекции, более продуктивные и устойчивые к заболеваниям растения. Соответственно, на их производство уходит намного меньше затрат», — говорит Владимир Маркин, доцент кафедры земледелия, землеустройства и растениеводства МичГАУ. В то же время Маркин признается, что потреб­лять продукцию, полученную от трансгенных растений, он бы не хотел. «Такие растения, как известно, обладают алеллопатическим действием, то есть вокруг них погибает сорная растительность, вредители и возбудители болезней. Говорят, что вред ГМО не доказан, но ведь и не доказано то, что они безвредны, — рассуждает эксперт. — А зная о свойствах этих растений по отношению к вредным объектам, можно предположить, что и на организм человека они тоже могут оказывать негативное воздействие».

Существует немало работ, в которых доказывается, что ГМ-растения употреблять вредно. Другие труды пытаются доказать, что такая пища не несет опасности для человека. Истину пока никто не установил. Однако проблема высева ГМО намного глубже, чем может показаться. Модифицированные культуры уже одним своим существованием ставят сельхозпроизводителя в полную зависимость от поставщиков семян и препаратов для их выращивания, утверждает Калеткин.

«Урожай, полученный с ГМ-культур, производитель не может использовать в качестве семенного материала, — объясняет он. — Эти семена просто не взойдут без обработки специальными препаратами, которые производители продают тем же самым сельхозпроизводителям. И это самое главное». Действительно, потреблять или не потреб­лять ГМ-продукты — личное дело каждого. Но угрозу продовольственной безопасности никто не отменял. И разрешая ГМО, мы становимся автоматически зависимыми от корпораций, которые производят семена и препараты, делающие эти семена способными всходить.

Тем не менее, прямой конфронтации с производителями ГМ-культур у производителей органики нет. Яков Любоведский, исполнительный директор Союза органического земледелия считает, что это прос­то параллельные направления, как технологии гидропоники или интенсивного земледелия. «И все же, информационные войны уже идут, — замечает он, — поскольку здравый смысл говорит, что экопродукты лучше, а производителям химической еды и ГМО приходится переубеждать здравомыслящих и склонять их в сторону своей искусственной еды. Мы на это не обращаем внимания».

Органические просторы

Земельные ресурсы — это одно из конкурентных преимуществ России на рынке органики. «У нас более 40 млн га невозделываемых земель, — рассказывает Костин из «АгриВолги». — Много также чистых земель, где поблизости нет загрязняющих производств. Например, на Западе, чтобы перейти из индустриального сельского хозяйства в органическое, необходимо пройти так называемый трехлетний конвертационный период. В России же есть большое количество земель, которые прошли уже 20-летний конвертационный период, потому что не были задействованы».

С точки зрения производства регионы центральной и северной час­ти России оказываются более предпочтительными для развития органического земледелия, так как там, в отличие от юга, гораздо меньше вредителей, наносящих урон урожаю. А ведь для того, чтобы с ними бороться, надо заливать поля пестицидами и гербицидами, напоминает Костин. Так что пусть в центральной России или ближе к Северу урожай ниже, но зато и вредители ослаблены, рассуждает он. И бороться с ними можно простыми, традиционными способами, что позволяет выращивать хотя и меньшее количес­тво урожая, но более чистого.

Несмотря на поздний старт в России органического производства и проволочки в принятии законодательства, наша страна, по мнению экспертов, обладает огромными потенциальными преимуществами. «Последний стартующий имеет в своем распоряжении опыт всех первопроходцев и знание совершенных ошибок. Главное — не отворачиваться от этого опыта», — считает Костин. Однако сегодня легализация этой отрасли напрямую зависит от действий государства, напоминает он. Поэтому важно сделать так, чтобы принимаемые законы принципиально повлияли на его развитие.

Мнение Костина разделяет Нинель Коновалова доцент кафедры технологии и механизации растениеводства Коломенского института переподготовки и повышения квалификации руководящих кадров испециалистов (ФГОУ КИППК). «Чиновники, в конце концов, живут на наши налоги, — замечает она. — Почему бы им не разработать программу развития органического производства для каждого региона? Для детских садов, больниц и просто для тех, кто хочет есть червивые, но натуральные яблоки и брюкву, которая сверху немного погрызена мухой».

Другая сторона вопроса — емкость самого органического рынка. На сегодняшний момент российский рынок хоть и крайне мал, но уже сформирован. Эксперты считают, что те, кто хотел и смог прийти на него, уже пришли. А другие крупные игроки без принципиальных изменений в законодательстве сделать это вряд ли смогут.

«Вопрос прихода в органику — это и конверсионный период, и обучение персонала, и запуск производства, и сертификация. И все это дорого, — рассуждает Костин. — Но хуже, что нет гарантий того, что, выйдя на рынок, вы получите тот доход, который планировали изначально. Поэтому государство должно создать некий запускающий механизм для новичков. Дальше уже вступают в силу рыночные взаимодействия, и здесь как таковая поддержка не столь важна. Но вопросы, связанные с приходом новых предприятий на рынок органики, проработать очень важно».

Один из созвучных органичес­кому земледелию модных трендов — производство мраморной говядины, продолжает мысль коллеги Решетняк из агентства «Стратег». «Насколько мне известно, — говорит эксперт, — рискнувшие заняться этим делом фермеры уперлись в проблему сбыта, ведь цена на эту продукцию превышает цену рядовой говядины. Кто-то их вдохновил на это дело, средства господдержки выделили, галочки в отчетах поставили и забыли. Но расхлебывать-то эту кашу придется не тем, кто ее заварил, а тем, кто мечтал ею насытиться».

Поэтому прежде чем вводить в оборот земли под органическую продукцию в буквальном смысле этого понятия (выращивание без химических средств защиты и ГМО), стоит просчитать емкость рынка сбыта этой продукции, продолжает Решетняк. «Положим, 10% наиболее обеспеченных граждан нашей страны могут позволить себе покупать эту продукцию по ценам, на порядок превышающим цены на продукты так называемого массового потребления. Исходя из этой доли, по урожайности конкретных культур можно рассчитать, сколько на органическое земледелие потребуется земли», — заключает эксперт.

Органический — не обязательно дорогой

Но что если отбросить мрачный сценарий и представить, что производство органической продукции в промышленных масштабах вполне возможно? Прежде всего, в этом случае цены на нее существенно снизятся, прогнозируют эксперты. При этом сельхозпроизводители, не сумевшие выдержать конкуренцию, сойдут с дистанции. Останутся лишь те, кто победит в конкурентной борьбе, и чья продукция производится в полном соответствии с органическими стандартами.

«Сейчас производителей органики еще не много, — говорит Калеткин из «Ариверы». — Но чем их будет больше, тем выше шанс у кого-нибудь из них расположить хозяйство в наиболее выгодных погодно-климатических условиях и начать производство более дешевого сырья. Ведь, на самом деле, себестоимость органической продукции в растениеводстве может быть даже ниже, чем в классическом растениеводстве. Это зависит от аккуратности выполнения определенных процедур. Например, надо вовремя заниматься культивацией сорняков. А в нашем хозяйстве в связи с тем, что мы не применяем химии, нет и затрат на нее».

Еще один способ снизить себестоимость органической продукции — организовать ее переработку на отдельных предприятиях. Безусловно, к такой переработке тоже предъявляются очень серьезные требования. Необходимо, чтобы переработчик гарантировал разделение продукции, то есть чтобы органическое сырье, которое поступило к нему на завод, он отделил от всего остального и переработал.

На сегодняшний день это достигается за счет технических остановок, поясняет Калеткин. Каждую производственную линию время от времени останавливают на чистку и техническое обслуживание. Пос­ле такой технологической остановки, как правило, привозят и перерабатывают органическую продукцию. Однако первые несколько тонн органики, проходящих по линии, отделяют и маркируют как обычную продукцию. По этой причине и происходит удорожание органической продукции, утверждает специалист.

По его мнению, как только рынок органической продукции станет больше, появятся и переработчики, которые будут заниматься только органикой. «А сейчас, чтобы переработать свою органическую продукцию, мне ее приходится возить за тысячу километров от места производства сырья. В частности, овес мы перерабатываем в Курской облас­ти — это ровно 1 тыс. км в один конец, а фасую я его потом в Московской области, потому что в Курской области нужной мне фасовки я не нашел», — сетует Калеткин.

Сделать органическую продукцию такой же дешевой, как индустриальную, практически невозможно, подтверждает Костин из «АгриВолги». Органический и индустриальный рынки — разные сегменты, подчеркивает он. На единицу продукции в органическом земледелии трудовые затраты, расходы на горючее и семена выше, чем в традиционном. Больше и расходы на реализацию выращенных продуктов питания. Поэтому только повышенные цены на органическую продукцию позволяют получить одинаковый доход в сравнении с традиционным земледелием.

В то же время Костин обращает внимание, что на Западе органическая продукция дороже всего лишь на 20-30%, тогда как в России — в два-три раза. «Эти искажения связаны с неразвитостью рынка и отсутствием большого количества производителей. Как только рынок сформируется, разрыв уменьшится», — не сомневается специалист. Того же мнения придерживается и Калеткин. «В развитых странах органическая продукция уже составляет существенную долю рынка, — приводит он данные. — В Германии это порядка 10%, в Америке — 15-20%. У нас же пока десятые доли процента, но со временем эта доля увеличится».

Однако даже при значительном росте рынка органики подешеветь сможет далеко не вся растениеводческая продукция. К примеру, крестоцветные очень чувствительны к угрозе со стороны насекомых, поясняет Калеткин. Картофель и овощные культуры тоже, вероятно, всегда будут дороже обычных картофеля и овощных.

А вот органическое животноводство вполне может стать дешевле классического, поскольку пастбищный откорм скота намного выгоднее. Другое дело, что породы, которые могут обходиться без коровников, не российского происхождения, а следовательно, дорогие, поскольку их нужно привозить из-за рубежа. Впрочем, следующие поколения этих животных будут уже местными, а еще через некоторое время, когда племенной скот появится и в России и рынок насытится этими породами, такая органическая продукция станет дешевле и, возможно, сравняется в цене с обычной говядиной.

«И все же часть растениеводчес­кой продукции, в том числе плодовые культуры, на которых требуется борьба с насекомыми, конечно, всегда будет дороже, — прогнозирует Калеткин. — Дело в том, что многих методов биологической защиты растений наши специалисты пока не знают, для этого нужно ехать учиться, что тоже требует дополнительных затрат. Поэтому пока на нынешнем этапе становления рынка производство этой части органики будет обходиться дорого».

На нехватке профессиональных квалифицированных кадров в сфере органического земледелия делает акцент и Яков Любоведский. «Земли для производства органической продукции много, но на ней некому работать. Так что, с учетом нехватки специалистов, в органической сфере земледелия в ближайшие 3-5 лет реально ввести в оборот не более 1-1,5 млн га», — прогнозирует эксперт.

В качестве своего вклада в прог­рамму Нинель Коновалова готова предложить обучение специалистов на базе Коломенского института переподготовки кад­ров. «Мы могли бы создать группу, пригласить преподавателей из той же Германии и Голландии. Но кому это нужно? — вопрошает эксперт. — Где государственная прог­рамма, которая профинансирует эту технологию? А ведь если специального образования для тех, кто хочет заниматься органикой, введено не будет, каждый сможет утверждать, что именно у него биологическое земледелие и органическая продукция».

В РОССИИ
Общий рынок продовольствия в РФ на конец ноября 2013 года составил 56,5 млн т сельскохозяйственной продукции на общую сумму 3550,9 млрд руб. или $101,6 млрд.

Из них органических продуктов было продано приблизительно на $160 млн. Это менее чем 0,2% от общего российского рынка продовольствия.

Ежегодный рост рынка органической продукции в России в последние три года колеблется в пределах 7-10%.

К 2015 году продажи органики в России, по прогнозам агентства Euromonitor, в целом могут составить $225 млн.
В России пока приняты только региональные законы об органике — в Ульяновской области и Краснодарском крае.
Сейчас наша страна занимает последнее место среди развитых стран в общем объеме органического производства (0,1% от общемирового рынка).

В то же время Россия обладает огромным потенциалом — 40 млн га невозделываемых земель.

Источник: компания «АгриВолга»

В МИРЕ
Сегодня, по данным FAS USDA, каждый житель США в год приобретает органическую продукцию на $110. Каждый россиянин — на $1.

Рынок органической продукции в мире составил в 2012 году около $70 млрд (в 2001 году — $21 млрд). Самые крупные рынки органики, по данным 2012 года, — это США ($29 млрд), Франция ($9,2 млрд) и Германия ($5,2 млрд).
Всего под органическое производство в мире сельхозпроизводителями отдано
37,2 млн га земель.

Самые крупные «органические земледельцы» — Австралия с 12,8 млн га, Аргентина с 3,8 млн га и США с 1,9 га. В международном докладе за 2012 год организации IFOAM (International Federation of Organic Agricultural Movements — Международной федерации движения за органическое сельское хозяйство) Россия не представлена.
Собственные законы об органическом сельском хозяйстве есть в более чем 84 странах. В том числе уже приняты законы об органике в Молдавии и на Украине.
Европейский рынок органики каждый год увеличивается на 15-20%. Рост мирового рынка органической пищевой продукции замедлится, когда он займет 25-30% мирового рынка продовольствия.


Источник: компания «АгриВолга»