Птичьи трудности

Ю.Эйвазова

Альберт Давлеев (UIPDP) о проблемах российских птицеводов

Нестабильная политическая ситуация и санкционная война нанесли удар по всем отраслям сельского хозяйства. Не стало исключением и птицеводство. Об экономических, генетических и даже природных вызовах птицеводству, а также о методах их преодоления в интервью «АТт» рассказал Альберт Давлеев, вице-президент Международной программы развития птице­водства (UIPDP) и президент консалтинговой компании AGRIFOOD Strategies.

По данным Росптицесоюза, рос­­сийские птицеводы обес­пе­чивают рынок яй­цом и мясом птицы на 90%. Полагаю, что эти цифры реальные: импорт в 2013 году составил около 540 тыс. т, а производство во всех категориях хозяйств достигло почти 4 млн т.

При этом в 2014 году импорт снизился более чем наполовину, тогда как отечественное производство, напро­тив, к концу 2014 года прибавило около 200 тыс. т.

Общая потребность отрасли мяс­ного птицеводства в племенном инкубационном молодняке фи­наль­­ного гибрида оценивается Мин­сельхозом в 2,3 млрд голов бройлеров (2015 год). В настоящее время 90% племенного материала завозится из-за рубежа в виде суточных цыплят для репродукторов второго порядка.

Таких предприятий на сегодняшний день в РФ более 60. Данные предприятия занимаются выращиванием родительских форм птицы для получения гибридного молодняка.

Если же говорить о разведении других видов птицы (утки, гуси, индейка), то тут ситуация несколько иная. Племенных хозяйств, за­нимающихся гусями и утками, у нас очень мало, однако мы закры­ваем потребность внутреннего рын­ка в племенном яйце этих птиц практически на 100%, за исключением отдельных кроссов, которых в России нет. Например, пекинская утка, которую как раз предпочитают разводить крупные промышленные производители, за­во­зится из Европы.

Популярность пекинской утки объясняется нали­чием у нее белого мяса очень высо­кого качества. К тому же у этой породы больший выход мяса по срав­нению с обычной уткой.

При этом пекинская утка отличается ма­­леньким сроком откорма и выра­щивания. Не менее позитивно ска­зывается на рентабельности этой породы и то, что ее можно выра­щивать как бройлера, без доступа птицы к водоемам.

В случае с индейкой оте­чественные птицеводы тоже прак­ти­чески на 90% зависят от импорта. Только од­но предприятие — «Евро­дон» — име­ет свое родительское стадо. Все остальные покупают яйцо или суточных индюшат за рубежом.

Селекционный провал

И все же, несмотря на относительно неплохие показатели по пле­менному яйцу, приходится признать, что предприятий, которые бы за­ни­мались чистыми линиями и прапрародительскими фор­мами, необхо­­димыми для селекции, в России практически нет.

По этой причине отечественная племенная база сво­дится к воспроизводству роди­тель­ских стад, и то в не­достаточном количестве (из-за растущих нужд в воспроизводстве мяса птицы и яйца в России). На данный момент во всем мире чистые линии индейки, по сути, монополизированы двумя круп­ными компаниями: Aviagen Turkeys и Hybrid Turkeys (часть ГК Hendrix Genetiсs).

По куриным кроссам ситуация практически такая же: три крупнейших производителя монополизировали кроссы брой­лерных пород кур. По оценке экспертов, компания Aviagen контролирует в России 45% генетического материала для производства бройлеров (они производят высокопродуктивные кроссы РОСС-308 и РОСС-708), CobbVantress (Cobb-500, Cobb-700) охватывает 35% российского рынка (в некоторых странах доля рынка доходит до 50%, и эта доля растет), а Hubbard — около 30% рынка яйца.

Некоторыми западными компа­ниями на территории РФ в качестве площадок для воспроизводства по­го­ловья уже были созданы соб­ственные или совместные с на­­­ши­­ми производителями предприя­тия. Сейчас в нашей стране функ­циони­руют 4 ре­про­дуктора пер­во­го по­рядка с пра­родителями для бро­й­леров, из которых полу­ча­ется яйцо для ро­дительских стад.

Один из них при­надлежит Aviagen (Тульская обл.), имеющей прародительские ста­да и инку­­батор; другой — компании «Бройлер будущего» (Москов­ская обл.) — совместному проекту компаний «Черкизово» и Cobb. Племрепродуктор Cobb недавно от­крылся и на птице_фабрике «Ака­шев­ская» (Марий Эл). Прародительские стада есть также у компании Hubbard (Белгородская область), у «Балт-Иза» (Ленин­град­ская обл.) и на пти­це­фабрике «Свердловской» (Сверд­ловская обл.), где функ­циони­руют ре­про­дукторы для яичных кур-несушек.

Российская генетическая селек­цион­ная база отечественной селек­ции представлена, прежде всего, племенным хозяйством «Птице­град», дочерним предприятием ВНИТИП в Московской области.

Именно там еще в СССР созда­вались и укреплялись прароди­тельские стада, а затем путем скрещивания отечественной пти­цы и генетического материала европейских пород была выведена серия кроссов «Смена», которые до сих пор используются многими отечественными птицефабриками.

Сейчас племенное хозяйство рас­полагает уникальной коллекцией чистых линий кур, из которых можно выводить отечественные кроссы.Однако процесс получения из них промышленно воспроизводимой базы довольно долгий — не менее 10-20 лет.

На Северо-Кавказской зональной опытной станции «Индейка Став­ро­полья» также есть поголовье прародителей и родителей оте­че­ственных кроссов индейки («Универсал», «Виктория» и др.). За счет лучшей акклиматизации, неприхотливости к кормам и воз­можности свободного выгула эти кроссы хорошо приспособлены к выращиванию в небольших хо­зяйствах.

Но, к сожалению, их производственные стан­дарты по конверсии корма, ежедневному приросту и конечному убойному весу пока проигрывают западным аналогам, поэтому крупные промышленные предприятия пред­по­читают покупать высо­ко­про­дуктивный материал за границей.

Санкции против селецкции

Ситуация, когда весь генетический высокопродук­тивный материал сосредоточен в руках западных компаний, серьезно препятствует про­движению отечественных про­изводителей по курсу, на­прав­лен­ному на импорто­замещение. Проблема сейчас стоит очень остро, и потому активно обсуждается как российскими производителями мяса птицы и представителями генетических селекционных цен­тров, так и членами Рос­птице­союза.

Не остался в стороне и Минсельхоз, который в ноябре 2014 года сделал несколько публичных заявлений об актуальности этого вопроса. Но несмотря на то, что в Госпрограмме развития сельского хозяйства до 2020 года были заложены определенные ресурсы на строительство пле­менных гене­тических центров, приходится при­знать, что этих средств недостаточно: работа по созданию такого рода центров требует гораздо более масштабного и долгосрочного финансирования.

Что в пер­вую очередь связано с кропотливой селекционной работой, ведь созда­ние пула прапрародителей про­мы­ш­ленных бройлеров зани­мает до десяти лет.После введения санкций и продуктового эмбарго многие ком­пании обращались в Правительство РФ и Минсельхоз с просьбой детально рассмотреть дан­ный воп­рос. Более того, специалисты пред­ла­гают конкретные решения, ко­то­рые не в силах реализовать само­стоятельно.

Кстати, стоит отметить, что во всех странах мира вопрос создания селекционно-генетических цент­ров решается с помощью уча­стия государства, и оно в полной мере должно осознавать приоритетность задачи независимости на этом рынке, которая как раз начинается с создания таких центров.

Ведь если ситуация будет обостряться, и крупные мировые компании откажутся продавать российским аг­ра­­риям свой материал, произ­водство бройлеров в России остановится в течение пары лет.

Причина проста. Бройлер, по су­ти, является гибридной птицей, а как известно, гибрид — это тупиковая, не воспроизводимая ветвь. В отличие от него яичные ку­­ры имеют чуть больший срок продуктивности, поэтому с пробле­ма­ми воспроизводства поголовья для родителей кур мы можем столкнуться чуть позже — через 3-4 года.

Таким образом, на данный момент Россия практически полностью зави­сима от иностранного гене­тического материала. Для обретения же независимости и возможности выводить племенное стадо из чистых линий на своем генетическом материале потре­буется не менее 10-20 лет работы в этом направлении.

То есть в любом случае, даже если государство сейчас направит достаточное количество инвестиций на создание ге­нетических центров, результат будет получен очень не скоро.

Однако первичную отдачу на основных сегментах современного птицеводства, которые выполняют функцию насыщения мясного рынка, можно получить гораздо быстрее: на бройлерах и курах-несушках — за 3-5 лет, а на индейке — за 8-10 лет.

Помимо развития селекци­он­но-генетической базы птице­воды ожидают от государства и других форм поддержки. Так, с 1 января 2015 года должна была прекратить су­ществование программа ком­пен­­сации части процентов по коммерческим кредитам, но реше­ни­ем Правительства РФ эта фор­ма поддержки была продлена.

Помимо этого, государство начало наводить порядок с графиком выплаты компенсаций, которые зачастую задерживались. В бли­жайшем будущем планируется ввес­ти компенсацию по кредитам на переработку продукции. При острой необходимости предприятий в модернизации это очень важная мера, которая активно обсуждается последние четыре месяца.

И все же, к сожалению, сейчас в программе развития племенного дела приоритет отдается разведению КРС, а не птицеводству. В то время как аграрии остро нуждаются в долгосрочных субсидированных кредитах для птицеводства.

Кадровый кризис

В случае оказания госу­дарственной поддержки в создании селекционно-генетических центров остро встанет вопрос кадров. На данный момент в нашей стране практически не осталось специалистов, которые могут квалифицированно работать в области селекции чистых линий.

Школа советских генетиков-селекционеров, которых можно наз­вать учеными, соот­ветству­ющими мировым стандартам, сфор­мировалась в СССР в 60-80-е годы XX в. Это поколение Союзптицепрома, созданного бла­года­ря постановлению Пра­ви­­тель­ства 1964 года.

Однако специа­листы, которые через 20 лет после подписания этого документа во­шли в расцвет своей творческой производительной силы, сейчас, к сожалению, уже являются людьми преклонного возраста. А среди молодежи селекционеры в последние 20 лет не взращивались вообще, потому что селекция все это время не являлась приоритетной отраслью.

Вследствие такого равнодушного отношения к науке к 2014 году осталось всего около десятка отечественных ученых, кото­рые на­ходятся в полном здравии и готовы работать на благо отечественной генетики. Эти специалисты имеют фундаментальные знания и хорошую практическую подготовку, полученную 20 лет назад, и могут передать все эти навыки молодежи.

Есть также другие, более молодые ученые, которые сделали карьеру в коммерческих структурах и имеют высокий уровень заработной платы. Создать для таких специалистов мотивацию, чтобы они вновь вернулись в науку, очень тяжело.

Для этого необходимы большие материальные ресурсы, ведь знания дорого стоят. Но даже если удастся их переманить, квалификации этих специ­алистов для создания полно­ценного селекционного центра мирового уровня может не хватить.

По этой причине вряд ли получится обойтись без меж­дународных кон­сультантов в области генетики и селекции, ведь в этих направлениях за последние 20 лет произошел гигантский прогресс, связанный с улучшением биологических ка­честв птицы.

Прежде всего, изменения коснулись конверсии кор­ма, сохранности, изменений в анатомии и физиологии. В России же эти направления долгие годы не раз­вивались, поскольку стояла только одна задача — ускоренное воспроизводство мяса.

А ведь необходимы не только ученые-генетики и селекционеры, но и специалисты, которые смогут построить лаборатории, фермы и репродукторы, защищенные с точки зрения безопасности. И таких кадров в нашей стране тоже не хватает.

Ужасы девальвации

Санкционная война обнажила и другие проблемы отечественного птицепрома. Самой главной бе­дой, появление которой вызвали санкции со стороны запада, стала девальвация рубля.

Конечно, ни для кого не секрет, что и без санкций в российской экономике последние не­сколько лет наблюдались очень плохие тенденции (тенденция к сни­жению роста ВВП и за­ме­дле­­ние экономического роста в лю­бом случае привели бы к ухуд­ше­нию экономической ситу­ации во всех отраслях, в том числе и в птицеводстве). Но сложная поли­тическая ситуация и последующая девальвация рубля заметно обостри­ла эту тенденцию, сказавшись на доходности пред­приятий.

В свою очередь, сокращение доступа россиян к западным фи­нансовым институтам привело к резкому росту процентных ставок по кредитам. Если года два назад крупное предприятие могло получить кредит, например, от Россельхозбанка под 11-11,5% годовых, то в середине 2014 года этот уровень был уже мининмум 14,5-15%.

А после увеличения ключевой ставки ЦБ в декабре до 17%, уровень кредитной ставки основных российских системообразующих бан­ков взлетел до невиданных 25-28%, что практически пере­крывает доступ к банковскому финансированию для новых игроков и становится непосильной ношей для действующих предприятий, если государство не компенсирует такой рост.

Девальвация также привела к резкому удорожанию стоимости оборудования и расходных мате­риалов. По сравнению с тем време­нем, когда евро стоил 40 руб., все эти расходы увеличились наполовину.

А ведь бизнес-планы российских предприятий были рассчитаны исходя из прежнего курса валют. В связи с этим риск прекращения деятельности для многих пред­приятий, особенно мелких и средних, значительно возрос.

Кроме того, девальвация спровоцировала заморозку большинства программ по строительству объектов и проведению модернизации, необхо­­димость в которой уже назрела.

Ведь значительная часть пред­при­ятий строилась в 2004—2006 гг., когда действовала про­грамма государственной поддержки. С тех пор прошло 10 лет, и появи­лась необходимость за­ме­­­ны обо­рудования. Например, убойная линия за 10 лет полностью отра­батывает свой ресурс, если ее, конечно, не поддерживать в должном состоянии.

Не следует забывать и о том, что выросли и сами птицы. Если раньше курица забивалась в живом весе 1,6-1,7 кг, то сейчас — в весе 2,2-2,4 кг. Все это говорит о том, что нужно модернизировать систему охлаждения, убоя, сами конвейеры.

Нельзя забывать и о том, что уве­личились объемы предприятий. По сравнению с 2004 годом, про­из­водство мяса птицы в России выросло в два раза. Соответственно, удвоилось количество отходов, ко­то­рые нужно утилизировать. А ведь использование технологий утили­зации тоже обходится недешево, поскольку в большинстве случаев оборудование для утилизации также импортного производства.

Получается, что аграрии не могут купить новое оборудование, т.к. брали кредиты исходя из прежней стоимости доллара и евро. А из-за отсутствия нового оборудования у них сокращается денежный оборот, вследствие чего они не могут взять новый кредит, а иногда и платить уже полученный. И этот «порочный круг» в итоге может привести к краху всего производства.

Не менее плачевно отражается на отечественном птицеводстве и подорожание кормовых ингре­диентов, ставшее еще одним след­ствием девальвации рубля. Цена соевого шрота, который со­ста­вляет примерно 25% рациона, а также це­ны на пше­ницу и кукурузу (65-70% рациона) зависят от мировой цены.

И если в нынешней ситуации мировая цена остается на прежнем уровне ($250 за тонну), то в России эта цена переводится в рубли, за счет чего происходит значительное подорожание.

В ре­зуль­тате оте­чествен­ная пшеница сто­ит на 50% дороже, чем год назад. Это связано также с тем, что значительная часть нашей пшеницы экспортируется, поскольку экспорт зерна — очень мощный источник поступления валюты.

Безусловно, ответное эмбарго сти­мулирует развитие отрасли, поскольку растет потребление оте­че­ст­­венного мяса птицы. Кроме того, у отечественных птицеводов по­явилось больше свободы в це­но­образовании благодаря ответным санкциям со стороны России. Но вопрос, насколько долго это продлится, остается открытым.

Сила в постоянстве

С моей точки зрения, наиболее верный способ обеспечить прогнозируемую рентабельность в условиях санкционной войны и кризиса — наладить сотрудничество птицеводов с торговыми сетями. Именно торговые сети являются очень серьезным стабилизирующим фактором, который позволяет сделать бизнес предсказуемым.

Долгосрочные планы по реализации товара обеспечивают стабильность и планируемый оборотный капитал, что крайне важно, ведь банкротами в птицеводстве зачастую становятся именно из-за того, что на каком-то этапе происходит «разрыв» денежного потока.

За последние пару лет разорились десятки как крупных, так и мелких предприятий. Например, «Оптифуд» (Ростовская область, 100 тыс. т/год), группа предприятий «Рубеж» (Новгородская и Псковская области, 60 тыс. т/год), группа «ОГО» (Северо-Западный ФО, 60 тыс. т/год).

Для большинства крупных компаний, не имеющих возможности продавать всю свою продукцию сетям или реализовывать ее в собственных торговых точках, единственный выход — собственная глубокая переработка и продажи в опт.

Но минус такого подхода в том, что оптовики зачастую спекулируют, вынуждая производителей продавать продукцию ниже себестоимости. А стало быть, процент прибыли при реализации через дистрибьюторов у производителей ниже, чем при продажах упакованной продукции под собственной торговой маркой.

Рост вопреки санкциям

Несмотря на непростую эконо­мическую ситуацию, некоторые произ­водители запускают новые объекты или проекты по расши­рению своих мощностей. В Там­бовской области уже открылась «Инжавинская птицефабрика» (100 тыс. т/год). На подходе — реализа-ция там же «Токаревской птицефабрики» (50 тыс. т/год). Другой старто­вавший крупный проект — «Тимашевская птицефабрика» в Са­маре (140 тыс.т/год.). Значительно расширяет мощности «Акашевская птицефабрика» в Марий Эл.

Су­щест­венное расширение в производстве яйца проде­мон­стри­ровала ГК «Чер­кизово» (на 100 тыс. т/год, хотя изначально планировалось 250 тыс. т/год). Начато производство на 100­-тысячном курском агрохолдинге «Белой Птицы» и в аналогичном брянском комплексе «Мираторга». Таким образом, расширение по всем направлениям птицеводства сейчас ведется, и пока никаких остановок в развитии нет.

Безусловно, следует отметить, что в экономическом плане круп­ным предприятиям легче, чем всем остальным. Им помогают сложившиеся связи, наработки, стабильные значительные объемы поставок.

Работающая система дол­го­­­срочных и гарантированных кон­трак­тов, помимо всего прочего, позволяет избежать демпинга цен и продавать свою продукцию с хорошей маржой.

Тем не менее крупным про­изводителям приходится выживать в условиях растущей кон­ку-ренции, зависимости от рынка сви­нины, который постоянно лихо­радит из-за торговых проблем и африканской чумы свиней.

Поэтому птицеводческие компании были вы­нуждены начать продажу своей продукции по федеральным каналам, производить больше замороженной продукции и развивать собственную логистику. А как известно, до­пол­нительные ло­гистические рас­хо­ды снижают маржинальность бизнеса.

Главное в условиях кризиса для средних предприятий, про­изводящих 40-60 тыс. т/год, — это грамотный маркетинг, наличие надежной клиент­ской базы, а также работа в других сферах деятельности, порой не связанных с птицеводством. Лояль­ность по­купателей к торговой марке и узнаваемость — вот те активы, которые гарантируют компании устойчивое положение и развитие в будущем.

Средние предприятия сей­час стоят на распутье: либо расширяться дальше, либо закрываться, ведь себестоимость продукции у них зачастую выше, чем у крупных игроков.

Ветеринарная беда

В отличие от экономических факторов, на которые мы можем повлиять, есть природные, которые не всегда получается контролировать. В последние несколько месяцев обострилась проблема с птичьим гриппом. На данный момент ситуация отслеживается буквально по часам, и она постепенно усугубляется. Не исключено повторение событий 2004-2005 гг., когда вспышки гриппа птицы прошли по территории России от Алтая до Северного Кавказа. Из-за этого тогда произошло резкое падение потребления мяса птицы, и, как следствие, снижение цен на продукцию птицеводства.
Сегодня вспышки гриппа птиц зарегистрированы в Юго-Восточной Азии.

Причем новый вирус H5N8 отличается от H5N1, который был зафиксирован ранее. Также несколько вспышек зарегистрировано в Голландии и Германии — основных странах-поставщиках родительского стада, небольшая часть поголовья затронута в Великобритании и Канаде. В 2004—2005 годах первые вспышки произошли в Юго-Восточной Азии, Индии, далее перелетные птицы распространили эпидемию на Турцию, Италию и другие европейские страны.

Возможное повторение такой ситуации было бы очень тяжелым испытанием для российского птицепрома. На данный момент из-за ограничений, связанных со вспышками гриппа птицы, уже подорожало инкубационное яйцо, которое производят фермы в Германии и Голландии. А ведь если вирус перейдет на человека, тогда простые покупатели будут бояться употреблять в пищу любую продукцию птицеводства. И даже если отечественную птицу вирус обойдет, это все равно может отразиться на отечественном рынке птицы, поскольку потребитель поддастся всеобщей панике.

Пример заблаговременной подготовки

риски, связанные с нестабильностью российской экономикой. Например, на предприятии «Элинар-Бройлер» основные инвестиции в технологическую модернизацию были сделаны в 2005—2010 годах, при этом проводилась постоянная замена отдельных импортных узлов на отечественные компоненты. Результатов этих инвестиций компании хватит еще на 15-20 лет продуктивной работы. Также с целью минимизации издержек на предприятии в 2014 году предусмотрительно построили хранилище для зерна, чтобы закупить больший объем по более низкой цене. Кроме того, у компании достаточно внутренних технологических и инженерных ресурсов для того, чтобы поддерживать всю технику в хорошем состоянии.