Пчёлы против агрохолдингов. Эксперты о гибели пчёл, маркировке ульев и нелегальном импорте пчелопакетов

ChatGPT / «Агротехника и технологии»

Пчеловодство — уникальная отрасль сельского хозяйства, которая отличается, прежде всего тем, что почти вся продукция здесь производится внутри ЛПХ и КФХ (крупный бизнес пчеловодством занимается мало). Однако трудности в отрасли те же, что и в промышленном животноводстве: опасность нелегального импорта, недостаточно проработанное законодательство, вопросы маркировки. На недавнем круглом столе «Актуальные вопросы развития пчеловодства», организованном Ассоциацией «Народный Фермер» и Комиссией по развитию АПК и сельских территорий Общественной палаты Российской Федерации участники обсудили наиболее острые проблемы отрасли. Журнал «Агротехника и технологии» разобрался в основных вопросах, озвученных экспертами

Мёд — традиционный для России продукт, который веками производится в нашей стране. Сегодня 90% российского мёда изготавливают личные подсобные и фермерские хозяйства, рассказал Олег Сирота, председатель совета Ассоциации «Народный Фермер» и заместитель председателя Общественного совета Минсельхоза России. По его словам, этот продукт давно стал нишей малого бизнеса, и сомнительно, что в неё придут крупные компании: тенденций к этому пока нет. В связи с этим возникает немало вопросов о регулировании отрасли, которые нужно учитывать, выстраивая меры поддержки. «Нам нужно много мёда, тем более что в последнее время появилась возможность экспорта этой продукции. Экспорт мёда за 2023 год вырос на треть, и чем больше мёда будет производиться, тем больше будет экспортироваться», — рассуждает фермер.

Действительно, ряд вопросов пчеловодства требует обсуждения с представителями власти и фермерами. В частности, такая наболевшая проблема, как взаимодействие растениеводов с пчеловодами на предмет безопасности пчёл и получения прибыли растениеводами от опыления культур. Кроме того, внимания требует главный отраслевой закон о пчеловодстве: нужно определить ряд понятий, разъяснить особенности разведения пчёл и их группового маркирования. Наконец, важно обсудить вопросы сохранения зимостойкости пород и импорт пчелопакетов из Средней Азии, которые представляют большую угрозу для традиционного российского пчеловодства.

Опыление и здоровье почвы: как пчела всё растениеводство выручает

Главный процесс в растениеводстве всего мира — опыление, уверен Сергей Тастан, руководитель Национальной ассоциации пчеловодов и переработчиков продуктов пчеловодства. Ведь именно от него, говорит эксперт, зависит качество продукции и повышение урожайности, которая у разных культур может увеличиваться на 40-400%. Но, увы, труд пчеловода пропадает напрасно из-за гибели насекомых на полях, а, стало быть, страдает и опыление. Сергей Тастан полагает, что эту ключевую проблему пчеловодства можно решить путём перехода растениеводов на биотехнологические и биологические способы защиты растений. В Алтайском крае и в Липецкой области уже есть положительные примеры такого перехода. Так, в Липецкой области в КФХ «Виктория» работают биометодами — применяют по вредителям трихограмму и габробракон, не используя при этом химические инсектициды уже пять лет (на всех культурах, кроме гороха).

«Если растениеводы будут развивать биотехнологии и применять биологические средства защиты растений, то, во-первых, в почве не погибнет биота и почва вернёт своё плодородие, а во-вторых, фермер получит безопасную пищевую продукцию», говорит Сергей Тастан. Чтобы это произошло, поясняет он, требуется изменение законодательства в аспекте сокращения сроков госиспытаний биопрепаратов для регистрации, перерегистрации и расширения их применения по культурам и вредителям. Сейчас же каждый из этих процессов длится три года.

Кроме того, предлагает Сергей Тастан, нужно запретить все средства защиты растений, способные причинить вред не только человеку, но и биоразнообразию. «Есть заблуждение, что гибель пчёл происходит только во время обработки по цветущим культурам. Однако пчёлы гибнут и в то время, когда в почву вносятся глифосаты или неоникотиноиды. Пчела — это биологический индикатор здоровья почв. Если пчёлы погибают — это верный признак того, что гибнет и почвенная биота», — предупреждает эксперт.

Анна Брандорф, ведущий научный сотрудник, завлабораторией пчеловодства Федерального аграрного научного центра Северо-Востока имени Н. В. Рудницкого, уверена, что большую роль в отравлении медоносных пчёл играет несоблюдение регламента использования пестицидов, хотя этот регламент чётко прописан в каталоге гербицидов и пестицидов, разрешённых к применению в России. «Там написано, что пестициды нужно применять после захода солнца, — поясняет Анна Брандорф. — Но многие сельхозтоваропроизводители трактуют это как "в вечернее время", хотя что и когда можно делать, прописано в регламенте чётко. Мы регулярно проводим мониторинг гибели пчёл. Так вот, там, где после захода солнца использовали пестициды 1 и 2 классов опасности, как правило, массовой гибели не отмечается. Об этом мы много говорим, но сдвинуть с места вопрос не можем. А ведь "вечер" и "заход солнца" — это разные понятия: летом вечер наступает у некоторых в 17:00, но заход солнца — только в 23:00».

В свою очередь сельхозпроизводители утверждают, что соблюдать регламент не всегда возможно. Председатель Калужской ассоциации фермеров Андрей Рублёв привёл такой пример: «У нас, в силу природных особенностей, после захода солнца выпадает роса, а часть препаратов по росе применять нельзя. Получается ситуация, что те же посевы рапса, если соблюдать инструкции буквально, мы ничем защитить не можем. Необходимо как-то корректировать регламент, чтобы инструкции по времени обработки были исполнимы».

Как пчеловодам узнать об обработке полей

Но, пожалуй, самая главная проблема, которая является камнем преткновения в работе пчеловодов — это несогласованность между выпуском пчёл и химическими обработками в растениеводческих хозяйствах (хотя закон настаивает на публичных оповещениях о том, что на полях распыляют химикаты).

По словам Максима Левшунова, председателя ассоциации «Народный фермер Омской области», отношения между пчеловодами и растениеводами сегодня складываются сложные, напоминающие непримиримые битвы. «Нас разъединяет человеческий фактор — неумение договариваться. Но хотелось бы, чтобы люди находили общий язык в переговорах, а не в залах судебных заседаний», — говорит эксперт. Как объясняет Левшунов, проблема заключается в весьма условных границах ответственности, причём, это касается не только растениеводов, но и пчеловодов. Ведь если работу растениеводов ограничивает множество ФГИСов — "Сатурн", "Цербер", "Зерно", а, стало быть, аграрии должны уведомить пчеловодов о проведении работ в СМИ, знать регламент применения пестицидов 1, 2 и 3 классов опасности, работать в ночное время и так далее, то что должны сделать пчеловоды, чтобы избежать или минимизировать риски от потравы пчёл, задаётся вопросом эксперт. «Многие из них даже не выходят на контакт, не информируют нас или пропускают информацию в СМИ. Кстати, СМИ, я считаю, тоже далеко не совершенный метод для информирования: районные газеты в лучшем случае выходят раз в семь дней, соответственно, спланировать обработки, когда происходят вспышки численности вредителей, за 7-10 дней очень сложно. К счастью, сейчас есть другие методы информирования, в частности, соцсети», — говорит Максим Левшунов.

С этим согласен председатель Калужской ассоциации фермеров. «Нормы информирования, которые прописаны в законодательстве, в Центральной полосе России вообще неисполнимы, — сетует Андрей Рублёв. — Проблема, в том числе, в переменчивости погоды: например, по прогнозам недельной давности сегодня должен быть ясный день, но на самом деле идёт дождь. Получается, за пять дней оповещаешь об опрыскивании, но из-за дождя опрыскивать не можешь. Причём, это нельзя будет сделать и завтра, потому что в плане стоит сегодняшний день». По мнению эксперта, необходимость реформировать этот подход — создать систему оперативного информирования, чтобы сообщать об обработке полей накануне, а не за неделю. «Сейчас существующие нормы приводят к тому, что пчеловоды информацию не получают просто в силу того, что это невозможно сделать. Поэтому логично создать какие-то региональные информационные системы, куда пчеловодов обяжут подключаться, чтобы они были осведомлены о проведении работ», — считает Андрей Рублёв.

В свою очередь, глава КФХ «Виктория», растениевод Владимир Плотов, уверен, что проблем с пчеловодством в России не было бы, умей люди договариваться. «Говорю это как фермер. У меня сосед — крупный холдинг, который выращивает рапс. Каждый год вокруг моих и его полей располагается больше 20 пасек. И никогда начиная с 1999 года за время работы с пестицидами потрав пчёл не было, потому что мы умеем договариваться, причём, даже с приезжими пчеловодами, которые становятся на рапсе или на подсолнечнике. Всё прозрачно: когда холдинг обрабатывает поля, они сворачиваются, закрываются или перемещают ульи, и никаких проблем нет. А то, что сейчас в стране есть потравы, по большей части происходит от нежелания друг друга слышать и решать вопросы. Пчеловоды ведут такой же бизнес, что и мы. Так почему наш бизнес должен страдать ради их достатка? Кстати, чаты в Липецкой области у нас уже есть — эта единственная мера, которая приводит к результату. Мы всегда оповещаем в них, в какой день обрабатываем поля, так что все заинтересованные в курсе».

По мнению Владимира Плотова, проблемы зачастую происходят из-за того, что многие пчеловоды «не дружат» с телефонами. Однако, когда у таких владельцев пасек случаются потравы, они снимают произошедшее на камеру и выкладывают видео в соцсеть с возмущениями, что «всё пропало». Стороны должны уметь договариваться, уверен аграрий. Если не научиться этому, то изменения законов — что бы ни придумали, какие бы объявления в газетах ни строчили — ни к чему не приведут. «К тому же, каждое объявление в газете стоит тысяч пять. Но оно приносит пользу только редакторам районных газет. Единственное решение — взаимодействие на местах: если пчеловод хочет приехать и поставить свои ульи — пожалуйста, приезжайте, договаривайтесь с собственником и работайте. Я считаю, что пчеловодов нужно обязать законодательно хотя бы на уровне района связываться со всеми собственниками земель, чтобы те могли предоставить для взаимодействия районный чат», — полагает Владимир Плотов.

Однако заместитель Министра сельского хозяйства Максим Увайдов уверен, что необходимо совершенствовать законодательство: пришла пора ужесточать ответственность за неинформирование пчеловодов о применения пестицидов. К сожалению, полностью отказаться от пестицидов в сельском хозяйстве невозможно, рассуждает чиновник, но баланс, «золотую середину», нужно найти. По его мнению, к нарушителям, которые несмотря на установленные законодательно ограничения, используют пестициды и агрохимикаты без информирования или с ненадлежащим информированием, должны применяться меры административного характера. Эта работа по ужесточению мер ответственности и финансового воздействия ещё впереди, говорит Максим Увайдов, добавляя, что это может быть, например, ограничение господдержки для аграриев, которые не соблюдают установленные нормы.

Заграничные пчёлы: что приезжает из Средней Азии

Очень важный, один из ключевых вопросов пчеловодства, от которого напрямую зависит судьба всей отрасли, — это завоз в Россию пчелопакетов из Средней Азии. Как правило, пчёл оттуда везут нелегально, по поддельным документам, но хуже всего то, что они зачастую заражены губительными инвазивными заболеваниями.  

«Я недавно был в Узбекистане, где мы обсуждали эту тему, — рассказывает заместитель Министра сельского хозяйства Максим Увайдов. — В Узбекистане существуют аттестованные чистые хозяйства, без вредителей, но, конечно, в этом вопросе всё равно нужна помощь Россельхознадзора. В частности, я бы попросил посмотреть, соответствует ли количество пчелопакетов, которые идут с аттестованных, проверенных инспекцией площадок, полному количеству поступающих из Узбекистана пчелопакетов. Нам нужно чётко понимать возможности этих чистых площадок: сколько пчелопакетов они производят и сколько завозится на территорию России».

Анна Брандорф уточняет, что необходимо обратить внимание на исполнение положений о карантинировании завозных пчелиных пакетов и пчелиных маток из-за рубежа. «Пчеловоды должны думать, что и откуда они привозят, ведь в один прекрасный день можно завезти что-то не то (к сожалению, это уже случилось). Причём, это касается не только узбекских пакетов, но и абсолютно любого материала, который ввозится из других стран. Вокруг России очень много опасностей, которые мы можем привезти просто "в кармане". На это нужно обратить пристальное внимание, поскольку карантинирование медоносных пчёл у нас соблюдается слабо».

В этой связи председатель регионального отделения Союза промышленных пчеловодов России по Республике Башкортостан Александр Кудашев сообщил, что отраслевое сообщество уже бьёт тревогу по этому вопросу. «Союз промышленных пчеловодов России выступает за полный запрет ввоза пчелы из Средней Азии, — говорит он. — Первая и главная причина — завоз опасных инвазивных заболеваний. Когда пчеловод покупает этих пчёл, то остаётся и без денег, и без пчелы — такая пчела из-за заболеваний у нас не зимует. Но, помимо этого, есть опасность и для близлежащих пасек, где занимаются разведением своей продуктивной зимующей пчелы: пчёлы заражаются и выходят из зимовки слабо. Инвазивные заболевания, — нозематоз, варроатоз, тропилелапсоз (он был зафиксирован в Башкирии прошлой осенью), мешотчатый расплод, — повергают гибели наши пчелосемьи».

Кроме того, против ввоза среднеазиатских пчелопакетов выступает экономическая составляющая, разъясняет эксперт. «Только по официальным данным за границу ежегодно уходит 1,5 млрд рублей, а в результате российские пчеловоды остаются и без прибыли, и без пчёл. Если бы мы сейчас полностью запретили ввоз среднеазиатских пчелопакетов, то эти колоссальные денежные средства остались бы у нас в стране, подстегнув развитие производства пчелопакетов среди пчеловодов России. А это — новые рабочие места, налоги, развитие фермерства и главное — наши здоровые пчёлы, которые нормально переносят русскую зиму. Ведь в Средней Азии безрасплодного периода практически не бывает, а все инвазивные заболевания, приводящие к гибели наших пчел, живут в расплоде», — разъясняет Александр Кудашев.

В этом году, продолжает он, в Минсельхозе Башкортостана состоялось совещание, на котором присутствовали все общественные пчеловодческие организации. На этом совещании было составлено совместное письмо в Правительство Республики Башкортостан. Письмо отправили и в ответ получили распоряжение создать контрольный орган.

«Мы создали орган под названием "Пчела". Вместе с министерствами и ведомствами республики (МВД, Россельхознадзор, ветеринарный надзор, Государственная служба автомобильной безопасности) пчеловоды-волонтёры выявляли по объявлению места дислокации завозов пчелопакетов из Средней Азии, делали контрольные закупки и отправляли их на анализ. Результат таков: абсолютно во всех пробах присутствовали те или иные инвазивные заболевания. Получается, пчелопакеты продаются по фальсифицированным документам — они не доходят до адресата, который указан в этих документах. Их продают на автостоянках и обочинах дорог, что просто безобразно! И это только официальные данные, а сколько пчелопакетов завозят нелегально в нашу страну? Я понимаю, что предложением полного запрета ввоза пчёл мы можем обидеть среднеазиатских коллег-пчеловодов. Поэтому для решения любых подобных вопросов будут проводиться дипломатические консультации. Мы против ограниченного ввоза пчёл в нашу страну, но его можно допустить в бессотовых пчелопакетах», — предлагает Александр Кудашев.

В этом году, добавляет он, разрешили ввоз пчелопакетов из двух пчеловодческих организаций Узбекистана после проверки и аттестации этих хозяйств, но «под эту дудочку» ввезли очень много нелегальных пчелопакетов с фальсифицированными документами. Кроме того, из-за завоза среднеазиатской пчелы идёт «размывание» генофонда среднерусских пчёл, обеспокоен эксперт. «Если бесконтрольно завозить узбекских пчёл, через несколько лет можно забыть про тёмную лесную пчелу — она переродится, вымрет. Мы должны сохранить свой генофонд, потому что наши пчелы идеально приспособлены к региональным климатическим условиям, у них лучше здоровье и иммунитет, и есть безрасплодный период», — подчёркивает Александр Кудашев.

Однако по мнению Максима Увайдова, запретить ввоз по экономическим причинам или из-за трудностей акклиматизации пчёл будет невозможно. Если в Россию действительно ввозятся заражённые пчёлы, с этим нужно разбираться, но полный запрет ввести не дадут, уверен он. «Пока у нас есть спрос, будет и предложение — и как завозили пчёл нелегально, так и будут завозить. Станем ли мы портить отношения со Средней Азией, установив государственный запрет? Давайте искать варианты, например, ограниченный ввоз — бессотовые пчелопакеты. Мы с Россельхознадзором изучим объём пчелопакетов, которые производятся на двух аттестованных площадках в Узбекистане, поймём сколько уже они поставили или планируют поставить в Россию. Как только мы наладим маркировку и учёт, как только будем понимать в системе "Хэрриот", откуда взялась конкретная пчелосемья, насколько легально она была ввезена или не ввезена, ситуация с нелегальным импортом станет прозрачней», — не сомневается эксперт.

Александр Кудашев уверен: проблему можно решить и без жёсткого закрытия границ для «коллег» из Средней Азии. Но для этого необходимо поддержать развитие собственного пакетного пчеловодства. За 3-4 года, по словам представителя Союза промышленных пчеловодов, образовавшийся после запрета ввоза пчелопакетов вакуум можно восполнить хорошей, здоровой породистой пчелой. Если государство будет субсидировать производство пчелопакетов или выделять на это гранты и льготные кредиты, то российская пчела сможет конкурировать по цене со среднеазиатской.

Для этого, однако, необходимо активно развивать вопрос о племенной работе в пчеловодстве, создавая в каждом субъекте РФ селекционные центры, племрепродукторы и разведенческие хозяйства, делает ремарку руководитель Национальной ассоциации пчеловодов и переработчиков продуктов пчеловодства Сергей Тастан.

При этом есть ещё один важный момент: нужно постараться изменить карантинные правила передвижения пчёл внутри страны, между регионами. Сегодня, чтобы перевезти пчёл из региона в регион, приходится держать их на карантине и на той, и на другой стороне по месяцу. Пчеловодам это делать очень сложно, поясняет Кудашев, и предлагает ограничиться месяцем карантина в одном регионе, из которого перевозят пчёл, ведь в таком случае во второй регион будет привезена уже «чистая» пчела.

Возможно, это предложение будет реализовано. Как отметила Ярослава Аникеева, начальник отдела ветеринарного законодательства Департамента ветеринарии Минсельхоза России, министерство не разделяет идею двойного карантина для благополучных по болезням регионов. «Если у нас где-то фиксируются такие проблемы, давайте будем разбираться, ведь в регионах с одинаковым статусом по благополучию ограничений по перемещению быть не должно. Но если у регионов разный статус по благополучию, то те, которые имеют более высокий статус, конечно, имеют право принимать меры по защите своей территории», — говорит она.

Один в поле не воин: необходим диалог власти, науки и бизнеса

Ещё одну острую проблему, касающуюся взаимодействия пчеловодного сообщества и проработки нормативно-правовых актов, подняла Анна Брандорф. По её словам, значимую роль для развития отрасли играет совместная работа власти, науки и бизнеса с пчеловодным сообществом, поскольку необходимо вносить коррективы не в один, а сразу в несколько документов, в частности, в Лесной кодекс. Как пример, Брандорф приводит ситуацию с липовыми рощами вокруг пасек.

«У пчеловодного сообщества, часто встаёт вопрос об использовании леса, — рассказывает она. — Дело в том, что есть достаточно свежая инструкция по использованию лесов, прикреплённая к лесному законодательству, и в одном из её пунктов сказано: нельзя вырубать липняки, расположенные вокруг пасек в радиусе трех километров. Но, к сожалению, эти липняки вырубают, и никто нам не может пояснить алгоритм реализации данного пункта. По этому вопросу мы работали с Башкирией и Дальним Востоком — их тоже касается эта инструкция — там достаточно большие липовые рощи, но и в этих регионах нам никто пояснить алгоритма не смог. Липняки вырубают несмотря на инструкцию. Этот закреплённый законом документ вообще не работает, и его механизма разъяснить никто не способен».

Суета вокруг маркировки

Новые правила, обязывающие пчеловодов маркировать ульи, вызывают у производителей большую путаницу. Многие не понимают, где брать номера для маркировки, куда их ставить и как быть дальше. Ярослава Аникеева объясняет: проблемы складываются из-за того, что зачастую на местах неправильно трактуют действующие нормы. Тогда как эти действующие нормы достаточно простые, поскольку при разработке Минсельхоз «подстраивал» их под пчеловодов.

«Например, пчеловоды считают, что после маркировки улья надо сразу бежать к ветеринару и ставить пчёл на учет, — говорит Ярослава Аникеева. — Это не совсем так. Минсельхоз пошёл навстречу пчеловодам: такую процедуру нужно проводить только один раз в год, по окончанию главного медосбора, не позднее 30 сентября того года, в котором вы промаркировали улей. Если в какой-то год количество пчёл или ульев не поменялось, то никаких изменений вносить не требуется. Так что ничего обременительного в этой процедуре нет. Более того, не нужно с каждым новым ульем бежать к ветеринару — достаточно запросить в заявке номера списком, когда вы определитесь, сколько ульев будете ставить в этом году. Номера выдаёт Россельхознадзор, но физическим лицам их проще запросить в ветеринарной службе».

При этом срока использования номеров нет, уточняет Аникеева, их можно запрашивать любое количество — привязки к пчёлам не будет до тех пор, пока владелец не поставит пчёл на учёт. Оставшиеся свободными номерки просто остаются в резерве, и ничего делать с ними не нужно. Когда же пчелосемья заканчивает свою жизнедеятельность, в систему вносится информация о том, что она выбыла. Но при расчёте ущерба выбывшие пчёлы, конечно, не учитываются.

По словам экспертов, отрасль пчеловодства вошла сегодня в переходный период. С одной стороны, назрел ряд острых проблем, требующих безотлагательного решения, с другой — сейчас пчеловодство «со скрипом» встраивается в новые законодательные нормы. Предстоит много работы, которая невозможна без деятельного диалога отраслевого сообщества, представителей науки и власти.