Журнал «Агроинвестор»
Какая господдержка нужна частному инвестору?
В этом году правительство утвердит новую — на восемь лет — агрогоспрограмму, а Россия вступит в ВТО. Самое время пересмотреть приоритеты господдержки, которая сейчас нацелена на увеличение объемов производства и уравнительное субсидирование, а не на рост инвестиционной активности и не на поддержку эффективных участников агрорынка. Инвесторы нуждаются в софинансировании модернизации предприятий и инфраструктуры, поддержке введения новейших технологий и государственно-частном партнерстве при подготовке кадров. Иначе российский агробизнес останется высокозатратным, энерго- и капиталоемким, а значит, не сможет конкурировать с производителями из стран ВТО, считает автор этой статьи.
Наша компания работает на российском агрорынке больше четырех лет (см. врез). За эти годы случалось всякое: мировой финансовый кризис, аномальная жара с засухой и многое другое. Не буду отрицать, что пережить форс-мажоры нам помогла поддержка государства — за это время мы поучаствовали во многих федеральных и региональных программах и проектах. Нам, сельхозпроизводителям, помогали и продолжают помогать сейчас. Но есть проблемы, которые снижают эффективность господдержки агробизнеса, а в каких-то случаях сводят на нет ее результативность.
Основные проблемы агробизнеса
Первая проблема — крайне нестабильные цены на продукцию сельского хозяйства. Это хроническая болезнь нашей отрасли. Приведу в пример то, что близко и болезненно для нашей компании, — закупочные цены молока. Несмотря на то, что компания молодая, ей уже пришлось пережить резкие перепады цен: в 2009 году сырое молоко сначала подешевело до 6 руб./л, позже цена взлетела до 20 руб./л, потом упала до 12 руб./л. Только за последние два года цены на сырое молоко более-менее выровнялись. Примерно то же происходит с зерном и многими другими видами сельскохозяйственного сырья. При такой волатильности очень сложно прогнозировать сроки окупаемости проектов, составлять реалистичные бизнес-планы и убеждать банки в вашей способности справиться с существующими рисками. Ведь ценовая волатильность — это еще не все. Добавьте к ней еще одну давнюю проблему — диспаритет, когда тарифы на ГСМ и энергоносители растут намного быстрее цен на молоко и зерно.
Второе — недобросовестная конкуренция. Вы когда-нибудь видели в магазинах пальмовое масло? Думаю, никто из нас не видел. Но, по данным таможенной статистики, за последние 10 лет его ввоз в Россию вырос более чем в 11 раз — с 58 т до 656 т. Казалось бы, с чего это соотечественники начали потреблять в 11 раз больше пальмового масла? Впрочем, это не личное, а промышленное потребление: недобросовестные производители в целях удешевления продукции заменяют молочные жиры растительными. То есть попросту фальсифицируют продукт, грубо нарушая требования техрегламента. Ассоциация «Союзмолоко» провела мониторинг качества молочных продуктов и обнаружила, что 63,3% продаваемого в торговых сетях сливочного масла, 33,3% сметаны и 60% творога содержат растительное масло. То есть являются фальсификатом. Потребителю нужно честно объяснить, что на самом деле это не сметана, а сметанный продукт, не творог, а творожный продукт, и пусть он выбирает.
Высокие капитальные затраты и большая капиталоемкость агробизнеса — третий фактор, мешающий нам развиваться. В молочное животноводство, прежде чем получить 1 руб. выручки, следует вложить 4 руб. Для сравнения, чтобы произвести продукции на 1 руб. в сфере переработки молока, нужно инвестировать 50 коп. То есть нашей компании требуется в восемь раз больше капитала, чем переработчикам. Исходя из этого и надо считать рентабельность: для сопоставимых с перерабатывающим бизнесом сроков окупаемости рентабельность животноводства должна быть в восемь раз выше, чем сейчас. Из слов переработчиков следует, что рентабельность молочных заводов сейчас составляет в среднем около 5%. Если так, то в животноводстве она должна быть на уровне 40%, не ниже. Тогда мы сможем окупать свои инвестпроекты за тот же период, что они.
Четвертое. Есть объективные риски, присущие сельскому хозяйству. Они хорошо известны всем участникам рынка. Это риски природные (погода, экология
Пятая проблема — дефицит кадров, представляющий фактор риска для инвесторов из всех агроотраслей. В России серьезный дефицит людей рабочих профессий. Образно говоря, у нас перепроизводство финансистов и юристов, но вот комбайнера не найти днем с огнем. В заново построенный мегакомплекс в Наровчатском районе Пензенской области (3,6 тыс. КРС) мы были вынуждены пригласить четырех осеменаторов из Голландии. Заметьте, это не топ-менеджеры, а простые рабочие! Вопиющая ситуация: в областном центре есть сельхозинститут, профильные ПТУ, однако мы не можем найти для своей компании ни квалифицированных комбайнеров, ни специалистов-зоотехников. В результате вынуждены отвлекать часть инвестиций на разработку учебных программ и тестов, обучение и аттестацию сотрудников. Фактически мы создали на нашем молкомплексе новое учебное заведение, только без отрыва от производства.
Все перечисленные проблемы значительно увеличивают отраслевые риски и до 10-12 лет удлиняют сроки окупаемости инвестиционных проектов. Такая ситуация едва ли стимулирует частных инвесторов, тем более перед вступлением страны в ВТО.
Что можно предложить?
На наш взгляд, пора скорректировать меры поддержки. Государству нужно не просто доводить до получателей субсидии и дотации, не раздавать всем поровну от «бюджетного пирога», а начать создавать условия для решения системных проблем отрасли. Что мы под этим понимаем?
Первое. Нужно перестать допускать на рынок фальсифицированные продукты недобросовестных производителей, а их поставки отслеживать и жестко контролировать. Кстати, это не противоречит требованиям ВТО и соответствует действующему российскому законодательству, точнее, его нормам об обеспечении здоровья и благополучия граждан. И потом, люди должны быть защищены от обмана: пусть они знают, когда им предлагается сырный продукт, а не сыр, или сметанный, а не классическая сметана. Тогда и цена молока будет формироваться как цена молока, а не молочного продукта с растительными ингредиентами. Для этого нужно контролировать выполнение техрегламентов. Как это сделать? Например, создать при отраслевых союзах саморегулирующиеся организации и наделить их полномочиями по контролю качества продукции, а также правом обращаться в суд с исками к недобросовестным предприятиям-импортерам.
Второе: государство должно стимулировать эффективность производства, а не просто наращивание объемов. Мы вступаем в ВТО, а значит, нужно быть готовыми к конкуренции с ведущими мировыми производителями. По вступлении у нас будет переходный период (примерно семь лет), и за это время нужно успеть повысить качество продукта, ввести современные технологии. За счет этого мы должны добиться снижения затрат на энергоносители и, в конечном счете, себестоимости.
Под эти задачи нам нужны меры поддержки. Вернусь к своим коровам: регионы сейчас субсидируют производство молока, субсидии получают все участники рынка. А почему бы не ввести — на федеральном уровне — прямое субсидирование? Выплачивать те же 3 руб./л, но только качественного сортового молока? С ним у нас не все в порядке: из производимых в стране более 30 млн т сырья на сортовое приходится только 12 млн т. Остальные 18 млн т — это 60% объема, который дает отрасль! Давайте субсидировать производство качественного молока. Причем неважно, кто и где его переработает. Производитель предъявил сертификат, что сдал молоко по ГОСТу, — получил субсидию.
Еще одна мера, которая нужна, — поддержка модернизации сельхозпредприятий и снижения их энергоемкости. Имеется в виду строительство систем орошения, введение энергосберегающих технологий и других мер, снижающих затраты на энергоносители и вместе с ними себестоимость молока. Как мы будем конкурировать, к примеру, с американскими фермерами, если в США чуть ли не каждая животноводческая ферма имеет биогазовую установку? На ней производят электричество и, условно говоря, по полтора доллара за киловатт продают сбытовым сетям, а у последних покупают по доллару. Откуда разница? Продается «зеленая» энергия, производство которой государство поощряет, а приобретается обычная. То есть, еще не реализовав основной продукт, американский фермер уже получил 50%-ную маржу на продаже электроэнергии. За счет этой маржи и высокой эффективности своего производства он имеет возможность оптимизировать цену на молочные продукты, что облегчает в том числе и их экспорт.
А что у нас? На всю Россию приходится несколько биогазовых установок. Срок окупаемости таких инфраструктурных проектов — около 12 лет. Неудивительно, что их почти никто не реализует. Так почему бы государству не начать поощрять производство биогаза? Например, компенсировать 50-80% затрат на строительство установок. К слову, часть вложенных в эти проекты средств государство может вернуть, используя нормы подписанного Россией Киотского протокола: например, взяв на себя функции агента по продаже квот на выбросы парниковых газов.
Субсидирование затрат на орошение — еще одна мера, которая очень помогла бы нам выстраивать конкурентоспособный агробизнес. Эта мера тоже будет иметь огромный мультипликативный эффект.
Третье: рост инвестиционной активности. Инвесторам, кроме привычных мер поддержки, нужно компенсировать часть затрат на модернизацию, строительство новых комплексов и других объектов. Причем внести предложение «субсидирование части затрат на инвестиционные цели» в федеральную госпрограмму развития АПК до 2020 года. Меня могут спросить: «Разве плохо, что в регионах есть свои программы по стимулированию тех же производителей молока?» Конечно, хорошо, если такие программы развивают инвестиционную активность. Но плохо, если они нарушают условия равной и честной конкуренции: один регион, как сейчас, предлагает 5 руб./л, другой — 1 руб./л, третий — вообще ничего.
Четвертое: нужна госпрограмма подготовки квалифицированных кадров для агробизнеса. Бессмысленно ждать, когда система сельхозобразования модернизируется сама. Вряд ли вузы и ПТУ смогут это сделать в отсутствие достаточного целевого финансирования. На мой взгляд, здесь не обойтись без партнерства государства и бизнеса. То есть создавать ПТУ и писать для них программы должны не чиновники, а частный бизнес, который знает свои потребности — уровень подготовки специалистов, востребованные профессии, количество сотрудников
О компании
«Русская молочная компания» («Русмолко») создана в 2007 году. Управляет 140 тыс. га земли в Пензенской области. У «Русмолко» в регионе девять хозяйств и два новых молочных комплекса: на 1,2 тыс. КРС в Кузнецком и на 3,6 тыс. КРС — в Наровчатском районах. В последний инвестировано более 1,5 млрд руб. В 2011 году «Русмолко» начала строить комплекс по производству индейки мощностью 15 тыс. т готовой продукции в год с перспективой увеличения до 60 тыс. т/год. Расчетная стоимость проекта — 4,5 млрд руб.
В компании работают более тысячи человек.
